Исполатов Вячеслав Петрович

ВЯЧЕСЛАВ ПЕТРОВИЧ ИСПОЛАТОВ

Я хочу вспомнить о своём отце Вячеславе Петровиче Исполатове не как о священнике, а как о человеке, семьянине, его увлечениях в жизни.

Папа любил жить в пригородах: Колпино, Петергоф, Усть-Ижора, Рыбацкое. Всюду, где жила наша семья, имеющиеся клочки земли вокруг деревянных домов папа превращал в цветущие сады.

Цветы были всякие – и зимующие (розы, флоксы, пионы), и летние (астры, резеда, вербена, душистый горошек и пр.). Особенно же папа увлекался собиранием и разведением редких сортов георгинов, которые значились в каталогах и имели свое название – «Гамлет», «Энгельгард» и пр. Корни георгинов он выписывал из других городов, обменивался с садоводами, которых в то время было мало и которые продажей цветов не занимались. Коллекцией папы были заинтересованы даже сотрудники Ботанического сада. Подвалов у нас не было, и все корни, а их было до 120–130 корней, приходилось хранить зимой в маленьких квартирках под кроватями. Я была строго предупреждена, чтобы при мытье полов (это была всегда моя работа, пожалуй, лет с семи) я случайно не залила водой, так как они очень боятся сырости. В Усть-Ижоре часть дома, выходившая в сад, была вся обвита диким виноградом до самой крыши. В саду работали все – и мама, и я, и изредка приезжавшие две старшие сестры, жить им с папой было нельзя, так как получать образование детям служителей культа не разрешалось.

Я была совсем маленькая (6–7 лет), а уже получала от папы задания на прополку клумб и грядок и не смела не выполнить его указания. Поливкой занимались все, а сажал всё папа сам. Были и парники, где выращивалась рассада цветов.

В саду папой была устроена сигнализация. На ночь навешивались на столбики вокруг клумб ниточки, и если кто-то в темноте потянет эту ниточку, в доме раздавался звонок и папа бежал в сад и пугал незваных «гостей». Повторно уже в сад никто не лазал.

Любил папа и наблюдать за пчёлами, всё было по науке и учебникам. Было у нас два улья, и я часто была покусана. Моей обязанностью было, по заданию папы, не прозевать, куда слетит и сядет рой, чтобы он смог этот рой снять. Зимой эти ульи хранились на чердаке.

Дома папа умел и любил делать любую работу в свободное от богослужений время, без дела никогда не сидел, а вредных привычек не имел. В Усть-Ижоре, например, имел в доме мастерскую, где были: токарный станок, верстак и всякое множество инструментов, всегда самого высокого качества. Папа любил обустраивать дом: из дерева делал красивые рамки для картин, фотографий, любые домашние вещи – табуретка до сих пор живёт у меня и служит стремянкой, а ей уже около 80 лет.

В годы НЭПа папа делал детские игрушки – автомобили с кузовом, которые были настолько прочны, что можно было кататься детям. В трудное время папа продавал их, тем самым помогал семье материально.

Имел папа и свой переплётный станок – сам любил переплетать книги, которые того требовали по их состоянию.

В мастерской висели две птичьи клетки, в которых жили чижи и канарейки, и стоял аквариум с рыбками. Уход папа осуществлял строго по науке – была соответствующая литература, которую папа любил покупать. До сих пор хорошо помню папину книгу «Певчие птицы».
Обувь нам папа чинил сам: как из кожи, так и валенки. Все удивлялись его мастерству.

Увлекался папа и фотографией, причём сам проявлял и печатал. Умел играть на фисгармонии и учился игре на кларнете.

Папа любил собак. Однажды в кармане рясы принёс домой щенка, дрожащего от холода, которого увидел недалеко от дома. Этот щенок вырос в большую дворнягу – Мильку, которая жила у нас в Усть-Ижоре до переезда в Рыбацкое, папа чуть не плакал, отдавая её.

Знаю по рассказам и фотографиям, любил папа лошадей и верховую езду, правда этим он мог заниматься до революции.

Для меня были устроены всегда качели, площадки в саду, где играли в крокет, серсо, чижики и пр. В школьных делах папа мне очень помогал – делал со мной стенные газеты, проверял сочинение и пр. Мне очень повезло, что хотя и до 15 лет, но я имела любящего, заботливого папу, никогда не препятствующего всем школьным начинаниям, которые диктовала нам совсем другая для папы эпоха. Я была в школе и октябрёнком и пионеркой.
Вспоминая о нём, я часто думаю: были ли у детей ещё такие папы и есть ли сейчас?

Младшая дочь Александра Вячеславовна Исполатова,
С.-Петербург

Священник Вячеслав Петрович Исполатов расстрелян согласно протоколу Особой тройки УНКВД ЛО № 334. В предписании на расстрел он значится первым из 99 расстрелянных. Все помянуты в данном томе. Исполатов помянут также в «Санкт-Петербургском мартирологе» и Синодике Санкт-Петербургской епархии (СПб., 2002). – Ред.