Белоновский Георгий Григорьевич

ОБ ОТЦЕ, КОТОРОГО НЕ ВИДЕЛА

Георгий Григорьевич Белоновский родился 2 октября 1908 г. в Петербурге в старинной профессорской семье. Он был старшим, долгожданным ребёнком, поэтому с детства был окружён бесконечной любовью и заботой.

Со школьных лет Юра отличался удивительной серьёзностью, вечно что-то изобретал, конструировал. У него даже была своя мастерская на чердаке дома, в котором жила семья, и он туда никого не пускал, особенно своего младшего брата Лёвушку, весельчака и озорника. Пытался сконструировать такой прибор, который бы звуковые сигналы преобразовывал в световые. Он был высокий и сутулый, мальчишки во дворе дразнили его «длинноногий журавль», но он не обращал на них внимания, погружённый в свои мысли и расчёты.

Учился Юра в Политехническом институте на механическом факультете, судя по оставшейся зачётной книжке, весьма успешно, но заболел туберкулёзом и вынужден был в 1930 г. уйти из института с 4-го курса.

С юношества в нём развилась болезненная потребность в справедливости, он увлекался идеями народничества, всегда стремился защитить униженных и бедных. Любил «ходить в народ» – летом, когда со студентами ездил в Лужскую глубинку, всегда присутствовал на сельских сходках, писал по просьбе безграмотных крестьян всевозможные прошения и постановления. Он даже как-то стеснялся своего относительного семейного благополучия, старался материально помогать бедным. Может быть, поэтому он и женился на безродной приютской девчонке-сироте, лишь с трудом умеющей читать и писать, но зато ласковой, весёлой, доброй, и привёл её в родительский дом.

С работой были какие-то затруднения, приходилось её неоднократно менять. Причиной, скорее всего, были Юрины «неблагонадёжные» анкетные данные (мать – бывшая смолянка, да и отец ещё с царских времен профессор) и его подозрительно фанатическая увлечённость техникой.

В первый раз Георгия Григорьевича Белоновского арестовали в 1935 г. как социально чуждого и опасного элемента за проведение антисоветской агитации, но через полгода отпустили за отсутствием события преступления (по этому делу имеется реабилитация). Затем 21 октября 1937 г. его забрали снова, осудили по ряду самых тяжёлых пунктов 58-й статьи (диверсия плюс групповая террористическая деятельность), и «двойка» (Позерн и Заковский) приговорила его к высшей мере наказания, что и было приведено в исполнение в Большом доме 29 января 1938 г. Юре было тогда лишь 29 лет. Домашним, как и положено, сообщили, что он осуждён на 10 лет лишения свободы без права переписки. Жену его сослали на лесоповал в Удмуртию, а родившаяся незадолго до ареста дочка (автор этих строк) осталась с дедушкой и бабушкой. Когда она подросла, ей сообщили, что папа пропал без вести. Для семьи так оно и было, ибо на все многочисленные запросы официальные инстанции отвечали, что Белоновский Г. Г. жив, но в пересмотре дела отказано. Даже в 1948 г., когда минули 10 лет, всё равно отвечали, что он жив, а освобождение задерживается вплоть до особого распоряжения. И лишь в 1959 г. сообщили о его «смерти в 1944 г. от воспаления лёгких» и прислали справку о посмертной реабилитации.

К этому времени уже не было в живых его родителей. Они со своей внучкой никогда не говорили ни о её отце, ни о репрессиях, обрушившихся на них самих – слишком много страшного им пришлось пережить на своём веку, и они всячески оберегали её от опасной информации. Только однажды дедушка подарил мне альбом для стихов (тогда девочки увлекались такими альбомами) и на первой странице написал:

Товарищ, верь, взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна…

Тогда я не понимала, зачем он мне пишет такие неподходящие стихи – ведь я была пионеркой, жила в самой счастливой, свободной стране…

Мама ждала своего Юрочку всю жизнь. Когда я у неё спрашивала: «Ну расскажи, что в нём было главное?» – она всегда отвечала: «Он был очень добрый, очень честный, он не мог сделать никому ничего плохого, лучше его и людей-то не бывает, и он ни в чём не виноват».

О его работе и изобретениях я ничего не знаю. О них, наверное, мог бы сказать его младший брат Лёвушка, но, к сожалению, и его постигла такая же трагическая участь – он умер в Норильске в 1953 г., не дожив года до освобождения и 35 лет до своей посмертной реабилитации.

Мама прожила до 82 лет. Она никогда никого не обвиняла, всегда была благодарна «мамусеньке и папуле» – моим дедушке и бабушке – за их тепло и любовь. У кровати, рядом с иконами, у неё висели фотографии Юрочки и его родителей. Была глубоко верующим человеком, до конца дней считала, что произошла ужасная ошибка, Юрочка умер потому, что у него были слабые лёгкие. А вообще-то все люди хорошие, добрые, даже тот следователь, который ей предъявил предписание на лесоповал (а ведь у неё был грудной ребенок) – по её воспоминаниям, он ей очень сочувствовал, у него даже были слёзы на глазах. Я так и не нашла в себе сил разочаровать её и рассказать, что же на самом деле произошло с её Юрочкой, с её близкими, да и вообще со всей страной.

Людмила Георгиевна Белоновская,
С.-Петербург

Электротехник Гидрографического управления Севморпути Георгий Григорьевич Белоновский расстрелян по так называемому Списку немецких шпионов № 10. Список составлен в Ленинграде и утверждён в Москве главной «двойкой» – Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР. В предписании на расстрел Белоновский значится 33-м из 96 расстрелянных. Все помянуты в 8-м томе «Ленинградского мартиролога». – Ред.