Слок Ян Мартынович

ЯН МАРТЫНОВИЧ СЛОК

Автобиография
Командира запаса старшей группы К-8
Слок Я. Мартыновича

Родился в Лифлянской губернии Рижского уезда, 1896 г., сын батрака, стал работать по найму с 12-ти лет, с 1913 г. поступил работать учеником в магазин в гор. Риге и через некоторое время перешёл работать на пароходы местного сообщения, где работал до 1915 г. матросом и кочегаром.

1915 г. в июне месяце был взят на посыльные суда. А зимой 1915 г. направлен в армию.

Родители мои – крестьяне: отец батрак, работал батраком у хуторян, семья состояла из семи человек, 3-х мальчиков, 2-х девочек. Мать умерла в 1906 г., отец 2-й paз женился.

В 1916 г. отец эвакуировался из Лифлянской губернии, ввиду занятия немцами этой местности, в Костромскую губ., где работал у помещика работником, а в 1917 г. переехал в Петроградскую губ., Красное Село, именье Шунгорово, где также работал работником.

В 1919 г. при установлении Сов. власти в Лифлянской губ. уехал обратно по разрешению, как латыш и урожденец этой губернии, с отцом уехал младший брат и сестра, у коих в то время было лишь 15 и 13 лет.

В Ленинграде остался я и средний брат и старшая сестра, мы с братом служили на посыльных судах, а сестра домработницей, брат был член ВКП(б), умер в Кронштадте в 1921 г. в Артшколе, сестра живёт в Старорусском районе замужем за железнодорожником.

Моя жена дочь рабочего, отец умер в 1920 г. в Ленинграде, мать живёт в Ленинграде на пенсии, имеет ещё 6 сестёр и 1 брата.

Я имею 2-х детей школьного возраста, мальчику 12 лет, девочке 10 лет, ходят в школу, оба пионеры.

Служба в старой армии: с 1915 г. по 1917 г. – 311 Кременецкий полк, где был за время службы произведён в подпрапорщики.

В 1917 г. февральская революция меня застала в Москве, я возвращался с 311 полка в штаб Латышских полков, как латыш, в город Юрьев. Так как эти дни были первые дни революции, я в Москве задержался более месяца и после был отправлен в г. Юрьев в латышский стрелковый полк, где и прослужил до декабря 1917 г. Участвовал против Эстонских полков за установление [Сов. власти], а [после] пошёл служить на посыльные суда, где и прослужил до 1919 г., до мая месяца.

В мае месяце был назначен организатором 2-го боевого отрада моряков, вместе с отрядом в качестве организатора и комиссара участвовал на Карельском фронте и против Юденича. С объявлением Ленинграда на осадном положении был назначен комиссаром особых поручений при начальнике штаба обороны города Ленинграда т. Петерса.

После ликвидации банд Юденича меня направили в г. Симбирск комиссаром продотряда, где пробыл до 1920 г. По возвращению в Ленинград, политотделом был назначен организатором всех морских транспортов, в 1921 г. комиссаром центральной водолазной базы, где работал до 1928 г. в качестве помощника и начальника.

При объединении с ЭПРОНом 1929 г. был назначен заместителем начальника Главного управления ЭПРОНа, на этой должности прослужил до 1931 г. Одновременно со службой учился на курсах командного состава, а в 1931 г. от Наркомвода был направлен в полярную экспедицию по исследованию Усы-Печоры-Воркуты, в качестве зам. начальника экспедиции, по возвращению с ЭПРОНа был демобилизован за невозможностью использования.

После Ленинградским обкомом был назначен заместителем управляющего треста Ленводпусть (с 1932 г. по 1934 г.), и одновременно с этим был командиром и комиссаром 5-го военного отряда. В 1935 г. – директором Эксплуатационного производственного комбината, в настощее время коммерческий директор ф-ки «Нева».

В общественной работе участвовал всё время, был членом Ленинградского совета 8-го созыва, участвовал на районных партийных конференциях и нёс много других партийных нагрузок.

С заграницей связь имел до 1931 г. с отцом-братом и сестрой, с этого времени больше никакой связи не имею.

В партию вступил в 1918 г. Имею партвзыскание в 1933 г. В опозиции и уклонах за всё время пребывания в партии не участвовал.

Командир запаса:

/Слок/

Мои воспоминания об отце Слок Яне Мартыновиче

В 1937 году в конце декабря месяца часов в 10 вечера мы сидели за столом всей семьёй. Нас было четверо: отец, мать, брат и я. Мы разговаривали, смеялись, и была непринуждённая обстановка.

В квартиру позвонили, мы открыли. Вошли двое мужчин в сопровождении дворника. Отец спросил: «Кто вы и что нужно?». Они показали бумагу на обыск и арест отца.

Отец, пожалуй, даже не удивился, т. к. он уже знал об арестах знакомых ему людей латышской национальности. Моя мать, Елена Александровна, ничего не знала, отец даже ей не говорил. Сделали обыск, ничего не нашли. Правда, мы не знали, что искали. Отец был очень бледен, молча смотрел на происходящее. Когда же один из пришельцев попросил его партийный билет, он изменился в лице и не хотел его отдавать. Но всё же отдал. Они пересмотрели его фотографии, и все взяли, где он был один. Проверили шкафы с одеждой, но так как мой отец носил морскую форму, гражданской одежды не было. Они хотели взять зимнее пальто, но мать сказала, что это для сына. Брату было 14 лет, и он был высокий. Они взяли некоторые вещи и велели отцу собираться. Он попрощался со мной и братом, а матери сказал: «Не волнуйся, я ни в чём не виноват, выяснится и выпустят».

Мать с братом проводили отца до машины.

Всё, больше отца я не видела.

Когда мать понесла отцу передачу на букву «С», ей сказали, что отец выслан в дальневосточные лагеря без права переписки. Об отце у меня остались очень хорошие воспоминания, хотя мне было 12 лет, но я всё помню. Он меня любил и считал маленькой девочкой. Он брал меня с собой в командировки небольшие. Мы плыли по каналу у Ладожского озера. У него на службе был большой катер, он проверял, как идут гружёные баржи в Ладожское озеро.

На лето мы выезжали на дачу, и он к нам приезжал, привозил всем подарки. Жизнь у нас была налажена, мы учились. И вдруг всё нарушилось. Нас должны были выслать из города вместе с матерью, но нам люди подсказали, что дети за отца не отвечают, и меня с братом оставили в городе.

Теперь немного об отце. Свою автобиографию, которая сохранилась, он написал в 1935 году.

Родился отец в Латвии, в большой крестьянской семье, учился. Потом с отцом все переехали в Россию, где и проживал.

Работал матросом на кораблях, вступил в партию, женился. Работал на разных руководящих должностях. С родственниками переписку не имел, было запрещено. Последняя работа была – начальник непарового флота Мариинской системы. Имел очень хороших друзей, которые тоже были арестованы. Мать уже узнала об этом позже.

В 1957 году отца полностью реабилитировали за отсутствием состава преступления. Восстановили в партии посмертно.

Скорблю и помню отца до смерти.

Ида Яновна Комарова (урожд. Слок),

С.-Петербург

Начальник конторы непарового флота Ян Мартынович Слок расстрелян 4 января 1938 г. по так называемому Списку латышских шпионов № 3. В предписании на расстрел значится 78-м из 98 приговорённых к высшей мере наказания.

Вместе с ним по «латышской линии» в Северо-Западном речном пароходстве расстреляны мобинспектор внеразрядной пристани Иоган Христофорович Блюмфельд, пропагандист политотдела Иван Андреевич Запрауск, ст. механик верфи «Юный водник» Пётр Карлович Паукин, инструктор по кадрам Политотдела Вильгельм Эдуардович Рубловский. Все помянуты в данном томе «Ленинградского мартиролога». См. также выше воспоминания о Рубловском. – Ред.