АНИСИМ РОМАНОВИЧ РОМАНОВ
Господи! Помоги вымолить прощение за невинно убиенного.
Дядя Анисим, я помню о Вас только хорошее.
Романов Анисим Романович родился в крестьянской семье в селе Мартышкино. Там он женился, прожил до ареста в 1937 году.
Летние месяцы, проведённые на даче в посёлке Мартышкино (Кирочная, д. 17) у дорогих дяди Анисима и тёти Руфины Романовых, остались в памяти как самые радостные, светлые, счастливые. Моя мама, Варвара Николаевна, сестра тёти Руфины, рассказывала, что уже с зимы я задавала вопросы, когда же, наконец, наступит лето и мы поедем на дачу. И сейчас, по возможности, я стараюсь навещать Мартышкино. Со времён моего детства облик посёлка изменился: исчезли многие старые дачи, появились современные виллы и даже многоэтажные дома; вырублены небольшие рощицы, но, несмотря ни на что, посёлок летом так же красив. Каждый раз меня охватывает там радостное чувство воспоминаний и горечь потери близких.
Для Анисима Романовича Мартышкино было Родиной. Его родители поселились здесь в конце XIX века. Как и многие местные крестьяне, финны и русские, они занимались земледелием, в основном огородничеством, держали скотину, на лето дома сдавали дачникам, а сами переселялись во времянки. У Анисима было два брата – Василий и Николай и, по непроверенным данным, две сестры. Когда мы жили в Мартышкине, все жили отдельно. К сожалению, их судьба мне неизвестна.
В настоящее время нет живых родных, знавших дядю Анисима, поэтому, не претендуя на объективность, рассказываю по детским воспоминаниям его биографические данные.
По-видимому, Анисим первоначальное обучение получил в церковно-приходской школе, затем обучался пожарному делу, после чего служил в Мартышкинской пожарной дружине; потом стал начальником пожарно-сторожевой охраны на Никольском рынке в Ленинграде. До Октябрьской революции профессия пожарного была престижна, во главе добровольных пожарных дружин стояли представители знати, а почётными членами были даже Великие князья. Не ошибусь, считая пожарных людьми храбрыми, мужественными, самоотверженными, умеющими мгновенно принимать оптимальные решения в борьбе с огнём и, конечно, обладающими отменным здоровьем. В 1921 году 33-летний Анисим Романович женился на 22-летней Руфине Николаевне Шемякиной. Думаю, что тётя вышла замуж по большой любви. Её – мечтательную, восторженную девушку покорил бравый пожарный. Наверное, они были знакомы ещё до революции. С 1895 года Шемякины проводили лето на даче, подаренной моим бабушке и дедушке о. Иоанном Кронштадтским. Шемякины и Романовы посещали в Мартышкине одну церковь («Утоли моя печали»), председателем церковно-приходского совета был мой дед Шемякин.
Как я поняла позже, такой альянс не привел в восторг ни Шемякиных, ни Романовых. Они принадлежали к разным сословиям, хотя после революции это приобрело уже другой смысл. Тёте, воспитанной в дворянской семье, получившей разностороннее образование, непросто было войти в крестьянскую семью и стать сельским жителем. Только глубокая вера в предначертание жизненного пути помогла ей со смирением и терпением переносить все превратности судьбы.
По моим воспоминаниям, дядя Анисим казался сказочным героем из стихотворения Маршака «Пожар». Я даже хотела стать пожарным и огорчилась, что девочек туда не берут. Мне он запомнился очень добрым человеком и строгим в отношениях со своими сыновьями Павлом (1922–1970) и Владиславом (1924–1997). В те годы, когда мы жили у них на даче, дядя Анисим работал в Ленинграде, домой приезжал к ужину, а я с нетерпением ждала его. Забиралась к нему на колени и с удовольствием уплетала жареную картошку, которой он меня угощал, а мне её почему-то не давали. Спать меня уводили со слезами. Когда дядя бывал дома, я буквально не отходила от него. Иногда он рассказывал мне сказки про пожарных, подчеркивая их смелость и доблесть, а я слушала, затаив дыхание. Он никогда не ругал меня за разные проделки, разрешая забираться в грядки, собирать цветы, гонять птиц и т. п. Величайшей радостью было катание на лошади. Его любовь к животным перешла и ко мне. А однажды он пообещал подарить мне щенка, что, к сожалению, не осуществилось. Когда дядя Анисим ходил с сыновьями на рыбалку, то мне в банке приносил рыбку. В общем, ко мне он относился с особой добротой и нежностью: возможно, я напоминала ему маленькую дочку – двойняшку сына Владислава, потерю которой он очень переживал.
Только однажды я видела дядю Анисима в форме пожарного, особенно мне запомнилась его блестящая каска. По-видимому, был какой-то праздник, посвященный его профессии, во время которого он промчался на паре запряжённых лошадей. И это было потрясающее зрелище. Вот таким мне запомнился дядя Анисим – добрым и отважным.
Тётя Руфина все годы мне казалась очень строгой – вероятно, мои проделки доставляли ей много хлопот. Однако она никогда меня не наказывала, а только просила няню забрать эту «капризу-маркизу». Как я помню, она всегда была в хлопотах: ухаживала за скотиной, полола грядки, готовила, стирала, убирала дом, который всегда содержала в идеальной чистоте. В свободные минуты занималась рукоделием. Многочисленные салфеточки лежали везде, а на полу – половички, рисунки которых я любила рассматривать. Я никогда не видела, чтобы тётя и дядя принимали участие в компании дачников, они не ходили на пляж, на прогулки, а были всегда заняты хозяйственными делами, а мои братья – Павел и Владислав – им во всём помогали. Всю жизнь я их всех очень любила, и они отвечали мне тем же.
Так проходила жизнь Романовых до раскулачивания. Осенью 1934 года их признали единоличниками и буквально в 24 часа выгнали на улицу, забрали мебель, даже самовар, увели скотину. Им дали две крохотные комнатки в коммунальном доме, где жили ещё старушка с внучкой. Тётя стала работать в Ораниенбауме в паспортном столе, а дядя продолжал трудиться в Ленинграде. Надо отдать должное бывшим соседям Романовых, многие из которых им помогли, кто чем мог, в эти трудные минуты. Окружающие хорошо относились к тёте Руфине, которая была очень добрым и душевным человеком. В конце концов, семья Романовых приспособилась к жизни и в этих условиях. Однако дядя Анисим не выдержал удара. Это можно и понять. Он стал пропадать в компании своих друзей, попавших в такое же положение. По-видимому, там велись разговоры, критикующие Советскую власть. Из этой компании он приходил домой в соответствующем состоянии. Проспавшись, он становился тем дядей Анисимом, которым был раньше.
В 1937 году, 10 декабря, по доносу арестовали дядю и ещё несколько человек, проживавших в Мартышкине. 2 января 1938 года все они были расстреляны по решению «тройки».
Тётю Руфину с сыновьями выслали в город Осташков, где им пришлось пережить все невзгоды жены и детей «врага народа». Надо отдать им должное, они не сломились. Тётя работала в колхозе, затем в городе. Она всегда считала дядю Анисима ни в чём не виноватым и защищала его в разговорах с сестрой. Братья участвовали в Отечественной войне, дослужились до командиров, были награждены. Женились, вырастили детей. После войны они достойно трудились на кожевенном заводе. Конечно, их судьба могла бы сложиться иначе, они могли бы получить высшее образование, использовать свои способности. Так, Павел прекрасно рисовал, его приглашали учиться в Академию художеств, а Владислав имел блестящие языковые способности, владел немецким языком, на фронте, кроме службы в пехоте, выполнял функции переводчика. Однако судьба распорядилась иначе…
Все Романовы были реабилитированы, но возвращаться в Мартышкино не захотели. Так и остались жить в Осташкове, где и нашли свое упокоение. Память о дорогих родственниках, невинно осуждённых, будет вечно храниться в наших сердцах.
В семейном архиве хранится переписка с братьями, их фотографии и фотографии тети Руфины, но, к сожалению, не сохранилось фотографий дяди Анисима. Но я не теряю надежду найти его фотографии.
Галина Николаевна Шпякина,
С.-Петербург
Согласно протоколу Особой тройки УНКВД ЛО № 263, по делу «контрреволюционной группы б. кулаков и торговцев» 8 января 1938 г. расстреляны жители Мартышкина и Ораниенбаума Иван Иванович Воронин, Александр Антонович Егоров, Владимир Антонович Егоров, Александр Михайлович Елисеев, Иван Андреевич Лапин, Отто Оттович Ласонен (Лассонен), Анисим Романович Романов, Иван Александрович Романов, Ян Генрихович Спрогис, Мария Петровна Тийснек, Георгий Федорович Тимофеев, Иван Фролович Фролов. Все они помянуты в данном томе. – Ред.