Гущинский Вячеслав Николаевич

ПАМЯТИ ДЕДА

У нас дома сохранилась детская фотография моего деда. Сохранилась чудом, ведь с того мгновения, когда пятилетний мальчик взглянул в объектив фотоаппарата, прошло сто двадцать лет. Сгорела большая часть зданий в городе Минске, где он родился, тысячи домов в Петербурге–Петрограде–Ленинграде, где учился, служил, работал и погиб.

Российская империя прошла через две войны – Японскую и Первую Мировую, – на фронтах которых воевал мой дед. Революция взорвала старый мир, а строительство нового предполагало «разрушения до основания» всего, что служило опорой прежнего общества: веры, истории, государственных и нравственных устоев, семьи и родственных уз. Затем – Вторая Мировая.

Но вернемся к старой фотографии, с которой смотрит на меня мой пятилетний дед. Взгляд ребенка поражает своей серьёзностью и трагизмом. Мне иногда кажется, что он словно чувствовал свою судьбу и судьбу близких. Казалось бы, о чём мог думать пятилетний мальчик из благополучной семьи, сын офицера и помещика? Его судьба планировалась счастливой и была такой до 1917 года: выпускник Михайловского артиллерийского училища, подпоручик  лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады (1903); участник русско-японской войны в составе 13-й Восточно-Сибирской горной батареи, награжденный орденом Св. Станислава 3-й ст. (1905). В 1910 году окончил по 1-му разряду Императорскую Николаевскую военную академию. Далее занимал должности по Генеральному штабу. К концу Мировой войны, в 34 года был полковником. Годам к сорока стал бы генералом.

Все эти сведения я почерпнул на сайте «Русская армия в Великой войне» и сам кое-что смог прибавить к биографии – из послужного списка уже советского времени: включён в списки Генштаба РККА от 15 июля 1919 и 7 августа 1920 года. Занимал штабные должности, в том числе помощника начальника оперативного управления Штаба армий Западного фронта в 1920–1921 годах. С 1922 по 1924 год – штатный преподаватель Высшей Кавалерийской Школы РККА в Петрограде. Приличная анкета, вполне лояльный по отношению к новой власти гражданин.

А к моменту ареста в 1937 году Вячеслав Николаевич работал экономистом Асфальто-бетонного завода № 2 и никакого отношения к военным секретам не имел. Но был арестован 23 октября и обвинялся в том, что «является участником шпионско-террористической военно-офицерской контрреволюционной организации Российского Общевоинского союза и по заданию контрреволюционной организации проводил контрреволюционную агитацию и шпионскую работу на территории СССР в пользу Германии, т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-6, 58-8 и 58-11 УК РСФСР». Расстрелян 8 января 1938 года.

Ещё один документ – справка Военного трибунала, в декабре 1957 года отменившего постановление 1938 года и прекратившего уголовное дело «за отсутствием состава преступления». Эту справку получила его дочь, моя мама, как окончательный расчёт государства с семьёй. Ни объяснения, ни покаяния – дескать, мы к вам претензий не имеем.

Не помню на основании чего, но считалось, что мой дед умер в лагере в 1942 году. Бабушка что-то рассказывала мне в детстве о нём, но мама моего интереса к семейной истории не поощряла. Ведь после ареста деда в 1937 году бабушку с мамой выслали в Архангельскую область и разрешили вернуться в Ленинград только перед самой войной.

Моей прабабушке Марии Ромуальдовне, урожденной Годыцкой-Цвирко, было тогда к 80 годам; где и как она умерла и похоронена, я не знаю.

Брат деда – инженер Евгений Николаевич Гущинский – был арестован в 1931 году в Минске и приговорён к 10 годам заключения в концлагерь – якобы «состоял в контрреволюционной организации и занимался вредительством, заключавшемся в том, что не контролировал мероприятий по снижению стоимости строительства».

Сестра – Нина фон Винклер – жила с детьми в Эстонии до 1939 года. Ее сын Алекс фон Винклер погиб в Бордо в 1942 году (за эту информацию выражаю особую благодарность Владимиру Николаевичу Илляшевичу, председателю Европейского общества генеалогии и геральдики в Эстонии). О судьбе двух её дочерей мне ничего не известно. Другая сестра деда, Татьяна, уехала в 1919 году в Польшу – о ней пока у меня тоже информации нет.

Трагическая история семьи. И таких семей в нашей стране – сотни тысяч.

О смерти деда и немного о его родственниках по странному желанию судьбы я узнал благодаря знакомству с уголовным делом в архиве УФСБ РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Не было бы этого дела, не поверил бы, что у нас в стране так – по сути дела без суда и следствия – убивали людей. Но знать об этом, думаю надо всем. Знать и помнить. Ведь всё, что случилось в те годы, касается не только родственников жертв «большого террора».

Фундамент Советской Империи, построенной на крови миллионов людей, оказался непрочным. Она рухнула, а нам достались в наследство страх пред жизнью и общественная апатия. В настоящее время в России проживает порядка 150 миллионов человек. И только 20 миллионов работоспособных мужчин, из которых около 1 миллиона – в местах заключения, 3 миллиона – в силовых структурах и армии, 5 миллионов безработных и 5 миллионов алкоголиков. И это тоже наследство «великого Сталина».

Игорь Владимирович Симонов,

С.-Петербург

Вячеслав Николаевич Гущинский расстрелян по так называемому Списку № 2 шпионов – членов Российского общевоинского союза. Помянут в данном томе.

Евгений Николаевич Гущинский умер в Карлаге 23 марта1941 г. Реабилитирован Военным тpибуналом Белорусского военного округа 22 апреля1958 г. Помянут в книге «Памяць: Мiнск» (Кн. 3. Мiнск, 2004).