Глобус Мирон Ильич
Глобус Мирон Ильич, 1895 г. р., уроженец г. Щучин Ломжинской губ., еврей, член ВКП(б) в 1919-1935 гг., окончил Военно-техническую (Артиллерийскую) академию РККА, нач. научно-исследовательского отдела Артиллерийской академии, проживал: г. Ленинград, ул. 3 Июля, д. 8, кв. 4. С 1935 г. зав. кафедрой баллистики специального факультета Томского университета, проживал: г. Томск, Садовая ул., д. 29. Арестован 5 августа (по др. данным 8 сентября) 1936 г. Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР в г. Новосибирск 11 апреля 1937 г. осужден по ст. ст. 17-58-8, 58-11 УК РСФСР на 8 лет тюрьмы. Отбывал наказание в Верхнеуральской тюрьме. Тройкой УНКВД Челябинской обл. 2 октября 1937 г. приговорен за "клевету на органы НКВД и руководящую роль в борьбе заключенных за изменение тюремного режима" к высшей мере наказания. Расстрелян 10 октября 1937 г.
МИРОН ИЛЬИЧ ГЛОБУС
Как найти и отобрать слова, чтобы в немногих строках, не злоупотребляя вниманием читателя, передать то жгучее, неугасающее чувство любви, горечи, гнева, которое испытывает старик, вспоминая страшную, как оказалось впоследствии, августовскую ночь 1936 года, когда мать успокаивала его, тогда – шестилетнего мальчугана, испуганно глядящего, как двое чужих, перевернув вверх дном все в комнате, уводят папу, который обещает ему и маме вскоре вернуться… Он не вернулся никогда. Современники, знающие о беспримерных репрессиях тридцатых годов ХХ века, не всегда отдают себе отчет в том, что их организатор рассчитывал на самые распространенные, хоть и низменные, черты человеческой натуры – зависть, корысть, личную неприязнь, которые в той или иной степени свойственны большинству из нас. Мой отец был талантливый, влюбленный в свое дело артиллерийский инженер. После окончания Артакадемии он стал ее преподавателем, исследователем, изобретателем и совсем молодым человеком был назначен руководителем Военного отдела Всесоюзного комитета по делам изобретений. Почти каждый год издательство Академии выпускало его книги. Он был, как теперь говорят, воркаголик, и дома в Ленинграде я помню его главным образом склонившимся над громадным письменным столом в клубах голубого табачного дыма от папирос «Пушка», которые он не выпускал изо рта. В свободные минуты он любил «бороться» со мной на полу (причем я всегда побеждал) или смотреть, как я пишу письма маме. Письмо, видное на фото, сохранилось, известна его дата – 15 ноября 1934 года, ровно за полмесяца до того выстрела, который пустил под откос жизни миллионов людей, в том числе и жизнь моего отца. Он мечтал создать – и создал – в Академии научно-исследовательский отдел, став его первым начальником. Он хотел, чтобы в отделе сосредоточились фонды на научные исследования для РККА, тогда как комиссар Академии желал сам распоряжаться этими средствами. После 1 декабря 1934 года и начала чисток ему нетрудно было устранить оппонента… Отец, на мой небеспристрастный взгляд, был красивый человек, с большим горящими глазами и высоким лбом. Мне кажется, это лицо отражает благородство и пылкость его натуры – качества, которые, может быть, погубили его. С фотографий, переданных мне архивом КГБ и сделанных, наверно, перед расстрелом, прямо в глаза мне неотрывным взглядом глядит измученный небритый человек, похожий и не похожий на моего отца, всегда выбритого до синевы. В этом взгляде такая боль и такая отчаянная надежда на то, что его жена и единственный сын увидят когда-нибудь этот взгляд, что никто из родных, кроме меня, не соглашаются смотреть на эти снимки. А я смотрю. Я знаю, что отец не умер – до тех пор, пока в нашей стране существуют библиотеки, а в них каталоги, а там карточки с фамилией «Глобус М. И.».
Александр Миронович Глобус,
С.-Петербург