Герд-Чайников Кузьма Павлович

Герд-Чайников Кузьма Павлович (Кузебай Герд), 1898 г. р., уроженец д. Большая Докья Вавожского р-на Удмуртской АССР, вотяк (удмурт), беспартийный, окончил Литературный институт, этнограф и краевед, преподаватель удмуртского языка Ижевского пединститута и Совпартшколы, проживал: г. Ижевск. Арестован 13 мая 1932 г. Коллегией ОГПУ 4 ноября 1933 г. приговорен к расстрелу с заменой на 10 лет ИТЛ. Отбывал наказание в Соловках. Особой тройкой УНКВД ЛО 14 октября 1937 г. приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян в Карельской АССР (Сандармох) 1 ноября 1937 г.

ПОЭТ И ЭТНОГРАФ КУЗЕБАЙ ГЕРД (1898–1937):
ЭТАПЫ КОРОТКОЙ ЖИЗНИ

Придёт такое время, когда

Герда будут чтить и восхвалять,

как мы сейчас Пушкина.

М. Коновалов


От дня Космы и Дамиана до революции

Кузебай Герд (Кузьма Павлович Чайников) прожил короткую, насыщенную сложными событиями, яркую жизнь: когда закончилось его земное существование, ему не было и сорока лет. Потом наступили годы почти полного забвения. После 1937 г. о его судьбе не были информированы даже члены его семьи и родственники, что порождало самые разнообразные слухи. Он сын своего времени, и на его долю выпали немалые сложности и трагические испытания.

Обычно считается, что Кузьма Павлович Чайников родился 2 (14) января 1898 г. в деревне Большая Докья (Покчивуко) Малмыжского уезда Вятской губернии. Эту дату называл и он сам в автобиографии. Однако, в «Воспоминаниях» его жены приводится другой рассказ Кузьмы о событиях, связанных с его рождением и крестинами. Родился он в июне во время сенокоса, когда отец и мать находились в поле за несколько вёрст от дома. Сразу после рождения сына родитель засобирался домой. Соседи спрашивали: «Зачем рано поехал, Павол?», на что услышали в ответ: «Родить кончал, косить кончал». Кстати, у отца было прозвище «Кончал». А по холодам, когда повезли ребёнка крестить, по пути вместе с «кеки» (люлька, зыбка), будучи во хмелю, выкинули и сына. Благо, вскоре не обнаружили в санях виновника события, вернулись назад и сразу же нашли «пропажу». В этот день церковь праздновала день Кузьмы и Демьяна, и священник дал ребёнку первое имя.*  Действительно, день бессеребренников и чудотворцев Космы и Дамиана Асийских Православная церковь молитвенно отмечает ежегодно 14 ноября.

Хотя мальчик рано, в семь лет, лишился отца, семья нашла возможность учить его. В 1910 г. Кузьма окончил начальное училище и определён был для продолжения образования в двухклассное училище. Как представляется, овладение знаниями приносило ему радость и удовлетворение, к учёбе он относился с высокой степенью сознательности. Очевидно, у него складывались радужные планы послужить просвещению родного народа. Но когда над ним стали насмехаться как над вотяком, а учительница поощряла борьбу с его родным языком, запрещая даже разговоры на нём, он убегал из училища и вынужден был несколько недель скитаться по деревням. Окончив в 1912 г. этот этап образования, он продолжил учёбу за казённый счёт в Кукарской учительской семинарии. В 1916 г. Кузьма, получив учительские права, стал заведующим Больше-Учинской двухклассной школы. Сбылась его мечта служить своему народу, сеять разумное, доброе, вечное, распространять культуру и образование на родном языке среди своих соотечественников вотяков, стать народным учителем в широком смысле этого слова.

Кузьма Чайников рано увлёкся литературой. Сначала он писал только для себя, но с 1914 г. начал печататься на русском языке. В 1915 г., будучи учеником Кукарской учительской семинарии, стал издавать ученический журнал «Семинарское перо». Много читал, стал заниматься переводами. Перевёл на удмуртский язык вольнолюбивое стихотворение модной тогда поэтессы М. Лохвицкой «Если б счастье моё было вольным орлом…» Не случайно избрал удмуртский псевдоним Кузебай Герд (Герд – узел, завязь).

 

От революции до кампании против «гердовщины»

Революция увлекла Герда, и он стал принимать всё более активное участие в жизни удмуртского общества. Вот основные вехи его деятельности: в 1917 г. он секретарь волостного учительского съезда, в 1918 г. – участник Малмыжского уездного учительского съезда, член правления Учительского союза Малмыжского уезда, заведующий Вотским отделом при Удмуртском отделе народного образования, в 1919 г. – инструктор отдела народного просвещения Малмыжского уезда, в 1920 г. – заведующий Центральным Вотским издательством в г. Сарапуле.*  В 1920 г. Герд вступил в Российский коммунистический союз молодёжи, желая проверить, сможет ли поставить на первое место общественные интересы; убедившись, что это выше его сил, вышел из рядов комсомола.

Продолжал литературную работу. В 1918 г. в его переводе была поставлена на удмуртском языке пьеса Л. Н. Толстого, спектакль назывался «От неё все качества». 31 октября 1918 г. в Елабуге вышел первый номер газеты «Гром» («Гудыри») на удмуртском языке, и на первой её странице было помещено стихотворение Герда. С 4 декабря 1918 г. в Ижевске стала на русском языке выходить газета «Ижевская правда» (затем «Удмуртская правда»). На страницах этих газет периодически печатались его произведения, а также материалы о его жизни и творчестве. Герд приветствовал строительство новой жизни. В 1919 г. он опубликовал на удмуртском языке статью-реквием «Удмуртский богатырь» памяти поэта и общественного деятеля М. П. Прокопьева, погибшего на фронте гражданской войны, и пьесу «На светлый путь», в этом же году поставленную самодеятельным сельским театральным коллективом. Собирая произведения народного творчества, Герд отдавал немало сил и времени их пропаганде. Так, 21–24 декабря 1919 г. он организовал Дни вотского народного творчества. Можно констатировать, что к этому времени Герд стал заметной фигурой в культурной жизни удмуртского общества.

С целью повышения образовательного уровня, в декабре 1918 г. Герда направили в Москву на курсы Наркомпроса, где он познакомился с известным московским этнографом А. Н. Максимовым: отныне не только сбор фольклористических материалов занимает молодого учёного, он начал всё больше увлекаться этнографией. Герд выступил организатором Вотского культурно-просветительского центра, активно участвовал в работе Малмыжского исторического общества, в котором важную роль играл археолог и этнограф М. Г. Худяков.

Словно отбросив свои колебания в отношении к коммунистам, связанные с отказом от работы в комсомоле, Герд всё больше втягивался в общественно-политическую жизнь Удмуртии. Вместе со своими коллегами Т. К. Борисовым и И. А. Наговициным, он принял непосредственное участие в подготовке решения о создании Удмуртской автономной области (образована 4 ноября 1920 г.). Ещё раньше, начиная с марта, он приступил к работе в удмуртском комиссариате Наркомнаца. С созданием автономии Герд связывал усиление позиций удмуртского языка и расцвет удмуртской национальной культуры. 26–29 декабря он участвовал в работе конференции женщин-удмурток. В свет вышли его брошюры «Что дала Удмуртии революция» и «Владимир Ильич Ульянов (Ленин)». В июне 1920 г. в Сарапуле состоялся всероссийский съезд удмуртских работников просвещения и культуры, на которых Герд выступал с докладом. «Весь цвет Удмуртии съехался как бы на смотр. Все были молодые, красивые, много было выдающихся людей, которые вошли в историю. Это был первый слой удмуртской интеллигенции, первые звёздочки на удмуртском небосклоне»*. На съезде Герд встретил восемнадцатилетнюю воспитанницу Малмыжской гимназии, дочь известного в Удмуртии купца Надежду Антоновну Ирисову, влюбился в неё и скоро женился на ней. И хотя их жизнь не очень складывалась (он не находил в жене взаимопонимания), он верил, что они должны вместе растить дочь Айно, и всегда решительно отвергал развод.

Вообще, Кузебай Герд не обращал внимания на житейские невзгоды. Он был увлечён разнообразной и всецело захватывавшей его деятельностью. Тем более что в 1922 г., уже будучи на должности заведующего областным дошкольным отделом при ОблОНО и даже успев организовать первый дошкольный детский дом для детей-удмуртов, он был командирован в Москву на учёбу.

В августе 1922 г. Герд получил рекомендации Удмуртского облисполкома и отдела народного образования для учёбы в Московском высшем литературно-художественном институте им. В. Я. Брюсова, который окончил в 1925 г., где одновременно с ним студентами были П. А. Ойунский, Д. Гатуев, А. Аршаруни и другие известные представители национальных литератур. В качестве профессоров по фольклору в Институте вели занятия известный фольклорист и этнограф, директор Центрального музея народоведения Б. М. Соколов и его брат, фольклорист Ю. М. Соколов. Герд посещал фольклорную секцию Государственной академии художественных наук. В 1925 г. принял участие в большой комплексной экспедиции, изучавшей под руководством профессора Б. М. Соколова и М. Т. Маркелова этнографию и фольклор восточно-финских народов. В ходе поездки он не только собрал обильный фольклорно-этнографический материал, но и прошёл настоящую школу полевой работы. В апреле 1926 г. Герд предпринял экспедицию к удмуртам, во время которой записал большое количество фольклорных произведений разных жанров. С целью антропологического изучения удмуртов им был приглашён ленинградский антрополог Г. И. Петров. Работе в различных экспедициях Герд придавал важное значение и в дальнейшем, в частности, в 1929 г. он принимал участие в лингвистической, а в 1931 г. в фольклорно-этнографической экспедициях.

Научная работа в Москве складывалась довольно удачно, многое удалось сделать. Однако непросто складывались отношения с коллегами в родной области. Герд подал заявление о приёме его в ряды РКП(б), но партийная ячейка вотского клуба приняла решение «не рекомендовать». Отказ в приёме в партию явился сильным ударом по самолюбию и самосознанию Герда, и, как представляется, имел в дальнейшем роковые последствия. В конце 1925 г. противники Герда добились, пусть временного, но отзыва его из Москвы в Ижевск. В июне 1926 г. он должен был выступать на IV Всероссийском съезде работников просвещения-вотяков с двумя докладами: «О перспективах научной работы среди вотяков» и «Краеведение и вотская школа». Но произошёл конфликт, и он покинул съезд, не будучи понятым коллегами.

В своих художественных произведениях Герд продолжал славить советскую власть, написал в 1925 г. первую в удмуртской литературе поэму о Ленине. В марте 1926 г. создана Всеудмуртская ассоциация революционных писателей, Герд избран её председателем. Очевидно, вокруг личности Герда шла какая-то борьба противоречивых сил, но он, переживая эти ситуации, продолжал трудиться. В сентябре 1926 г. он создал в Москве Общество по изучению вотской культуры «Бoляк», среди учредителей которого были также известные учёные В. П. Налимов, Я. С. Прохоров и другие. Общество развернуло деятельность среди удмуртов, создавая филиалы в Ижевске, Казани, Вятке, Глазове, Можге. «Бoляк» издавал свои «Труды», получившие положительные отзывы у специалистов. Известен благожелательный отзыв одного из крупнейших этнографов, члена-корреспондента АН СССР профессора Д. К. Зеленина. Эти издания становились известными и за рубежом. В декабре 1926 г. Герд был принят в аспирантуру Научно-исследовательского института этнических и национальных культур народов Востока, где под руководством известного археолога и этнографа Б. А. Куфтина написал научную работу на тему «Человек и его рождение у восточных финнов». Своё исследование он послал в Хельсинки в качестве доклада для оглашения на заседании Финно-угорского общества*. Высоко оценивал фольклористические работы Герда Ю. М. Соколов: «Среди поэтов и учёных-собирателей и исследователей удмуртского фольклора Герд наиболее крупный. Ему принадлежит 60% всех работ по фольклору. Это хорошо подготовленный для фольклористики человек»*. Под руководством Соколова Герд специально разрабатывал тему «Удмуртская загадка».

Все эти годы он поддерживал довольно тесную связь и с Удмуртией. В 1926 г. при его непосредственном и деятельном участии в Ижевске было организовано научно-краеведческое общество по изучению удмуртского края. К концу 20-х гг. Гердом были написаны такие труды как «Удмуртские загадки», «Песни можгинских вотяков», «Языческие имена вотяков», «Восточно-финская колыбель», «Родильные обряды вотяков» и др.

После окончания аспирантуры Герд получил рекомендации в докторантуру. По этому случаю Ю. М. Соколов писал: «Окончивший аспирантуру в Научно-исследовательском институте этнических и национальных культур народов Востока Кузьма Павлович Герд хорошо мне известен как прекрасный работник в области фольклористики и литературоведения. Будучи сам поэтом и в то же время обладая научной пытливостью, Герд вник в тонкости литературного мастерства и солидно изучил научно-методическую сторону литературоведения… В настоящее время я считаю, что К. Герд в значительной мере может быть признан хорошо подготовленным для более углублённой научно-исследовательской работы в качестве докторанта по финно-угорскому фольклору в Академии наук СССР»*. Также, рекомендуя Герда в докторантуру, весьма лестные отзывы о нём дали действительный член Научно-исследовательского института этнических и национальных культур народов Востока профессор Д. В. Бубрих, профессор А. А. Миллер, профессор П. Ф. Преображенский и др. 11 декабря 1929 г. Герд узнал о зачислении его кандидатом в докторантуру и о предоставлении продолжительной заграничной командировки в Германию для специализации по финно-угроведению. Большой авторитет Герда создавался также его плодотворной литературной деятельностью. 19 июня 1928 г. он в составе актива объединения писателей «Кузница» был принят в Москве М. Горьким. Среди читательской аудитории широкой известностью пользовались его сборники стихов «Гусляр» (1922), «Цветущая земля» (1927), «Ступени» (1931). За период 1920–1930 гг. им опубликовано на разных языках свыше 125 статей по этнографии, фольклору, лингвистике, ономастике, краеведению. К нему пришла международная известность, он переписывался с зарубежными коллегами, посылал свои произведения за границу, посещал иностранные посольства.

 

От «гердовщины» до Соловков и Сандармоха

Однако в феврале 1930 г. Герд отозван в Ижевск для преподавания всего-навсего в сети партийного просвещения. Таким образом, его громадный творческий потенциал практически оказался невостребованным. Очевидно, на этот раз интриги приобретали более серьёзный характер, хотя внешне всё было благополучно: в конце января 1931 г. Герда даже пригласили выступить с приветственной речью на праздновании 10-летия Удмуртской автономной области. 6 марта 1931 г. «Ижевская правда» опубликовала письмо его старого знакомого Наговицина «Гражданину Герду». Уже название самого письма не предвещало ничего хорошего. Герд обвинялся в том, что его нет среди активных строителей социализма*. 8 и 10 января 1932 г. в газете «Удмурт коммуна» за подписью пяти авторов была помещена статья «Против попытки гердовщины надеть на лицо приспосабливающуюся ко времени маску», в ней утверждалось: «У Герда ни в одной статье нет ни единой строчки, где бы говорилось о руководящей роли партии в социалистическом строительстве, о реконструкции. Где там показано, как батрак борется с кулаком? ... А если смотреть стихи Герда в целом, то в них он стоит на буржуазной идеологической философии…».* 

14 февраля 1932 г. партийный лидер Удмуртии уже открыто обвинил Герда в том, что именно он является выразителем идеологии национальной буржуазии на литературном фронте, что «гердовщина» объединяет всех противников строительства новой жизни. Раскручивавшийся маховик обвинений набирал обороты.

13 мая 1932 г. Герд был арестован за «руководство контрреволюционной организацией, ставившей своей целью создание Единой финно-угорской федерации под протекторатом Финляндии». Чекисты раскручивали сфабрикованное дело СОФИН (Союз освобождения финских народностей), искали связи обвиняемых с гражданами Финляндии и Эстонии. 9 июля 1933 г. Коллегия ОГПУ приговорила Герда к расстрелу. 4 месяца в камере смертников он ожидал окончательное решение, пока не пришло постановление от 4 ноября 1933 г. о замене смертного приговора на 10 лет ИТЛ с отбыванием срока в Соловках. Бытует мнение, что изменение приговора связано с заступничеством Горького. На северных островах Герд познакомился с такими выдающимися мыслителями как А. Ф. Лосев и П. А. Флоренский. У последнего он работал в лаборатории Йодпрома, и не исключено, что именно под его влиянием (П. А. Флоренский был священником) стал верующим. В 1937 г. был издан приказ о преобразовании соловецкого лагеря в тюрьму. «Монастырские кельи переделывали в тюремные камеры, окна закрывали решётками и забивали деревянными щитами. Заключённых из кремля расселяли на кирпичном заводе, в домах около кремля. Монастырский двор опустел»*. Если до 1937 г. Герд ещё переписывался с женой, то после этого рокового года его следы терялись, что породило немало слухов о его судьбе. По одним сведениям, он бежал из тюрьмы, по другим – его в числе других приговорённых к смертной казни погрузили на баржу, которую затопили в море. Официальная справка, выданная 27 сентября 1988 г. отделом ЗАГСа Ленинского района г. Ленинграда, подтверждала факт смерти Кузебая Герда 2 ноября 1941 г. Бывший надзиратель внутренней тюрьмы НКВД г. Ижевска Д. С. Кузнецов перед смертью поведал, что он был свидетелем жизни и смерти Герда в октябре 1942 г. в Ижевске*.

На самом деле события в Соловках разворачивались в соответствии с приказом наркома внутренних дел Н. И. Ежова начальнику УНКВД Ленинградской области Комиссару Государственной безопасности Л. М. Заковскому в двухмесячный срок закончить операцию по репрессированию наиболее активных контрреволюционных элементов, осуждённых за шпионскую деятельность. Предписывалось начальникам тюрем составить справки на каждого осуждённого с характеристикой их преступной деятельности в тюрьме. Выполняя это указание, начальник Соловецкой тюрьмы ГУГБ, старший майор госбезопасности И. А. Апетер подписал справку, в которой указывалось: «Являясь финляндским и эстонским шпионом и осуществляя связь через их посольства в Москве, Герд-Чайников организовал в г. Ижевске контрреволюционную организацию «Союз финских народов». Являлся организатором-руководителем этой организации, деятельность которой была направлена на агитацию среди вотяков на присоединение к Финляндии. Осуждён КОГПУ 4/XI–33 г. к в. м. н. с заменой 10 годами ИТЛ. Находясь в Соловках, связался с заключёнными из финнов; проповедовал среди них к/р националистические взгляды; вёл беседы к/р провокационного характера по отношению к Советскому Союзу из заключения. До настоящего времени является открытым и непримиримым врагом Сов. власти»*. Списки заключённых вместе с такого рода справками на них отправлялись в Ленинград, где Особая тройка Управления НКВД по Ленинградской области заочно штамповала решения о высшей мере наказания. Кузебай Герд был приговорён к расстрелу 14 октября 1937 г. Приговор приведён в исполнение 1 ноября 1937 г. близ станции Медвежья гора (урочище Сандармох).

 

В книгах памяти

Прошло много лет после этого трагического события. 23 мая 1958 г. Кузебай Герд был реабилитирован по делу 1933 г., в 1961 г. – по делу 1937 г. Однако в родной республике факт реабилитации его восприняли неоднозначно. В начале 70-х гг. появились утверждения, что реабилитировали Герда по ошибке, что его научное и поэтическое наследие не имеет права на восстановление. Другие же, прежде писавшие о нём разоблачительно, наоборот стали превозносить значение его творчества. Такого рода примеры, к сожалению, довольно часты.

Теперь имя Кузебая Герда является одним из самых знаковых и занимает почётное место в духовной жизни не только удмуртского общества, но и во всём финно-угорском мире. В память о нём написано немало книг и статей, проводятся научные чтения. Поздно, но пришли наконец народная любовь и всеобщее признание, пришли по праву, заслуженно и, как представляется, теперь навсегда.

«Короткая, как молния, жизнь Поэта, до предела насыщенная Творчеством и Делом, оставила в благодарной памяти потомков неизгладимый след» – говорится в книге «Как молния в ночи… К. Герд. Жизнь. Творчество. Эпоха. (Ижевск, 1998. 751 с.).

 

См. о Кузебае Герде также:

Ермаков Ф. Чайников Кузьма Павлович (Кузебай Герд) // БСЭ, 3-е изд. М., 1978, т. 29. С. 15; Владыкин В. Е., Христолюбова Л. С. История этнографии удмуртов. Ижевск, 1984. С. 59–60, 97–98; Ермаков Ф. Удмуртский поэт и учёный. Ижевск, 1988. 263 с.; К изучению жизни и творчества Кузебая Герда: Сборник статей. Ижевск, 1988. 135 с.; Кузебай Герд // Писатели Удмуртии. Ижевск, 1989. С. 121–125; Кузебай Герд и удмуртская культура: Сборник статей. Ижевск, 1990. 182 с.; Кузебай Герд: жизнь и творчество. Пособие для учителей и учащихся. Ижевск, 1994. 100 с.; Куликов К. И. Дело «СОФИН». Ижевск, 1997. 338 с.; Герд Кузьма Павлович // Христолюбова Л. С. Учёные-удмурты: Библиографический справочник. Ижевск, 1997. С. 284–286; Современники о Кузебае Герде. (Письма, воспоминания, статьи, записи рассказов). Ижевск, 1998.; Терюков А. И. Дело «СОФИН» и советско-финляндские отношения в конце 1920 – начале 1930 гг. // Россия и Финляндия в XX веке: к 80-летию независимости Финляндской Республики. СПб, 1997. С. 223–231; Чайников (Герд) Кузьма Павлович // Книга памяти жертв политических репрессий: Удмуртская республика. Ижевск, 2001. С. 308; Герд Кузебай // Люди и судьбы: Биобиблиографический словарь востоковедов-жертв политического террора в советский период (1917–1991). СПб, 2003. С. 114–116;

 

Литература о Кузебае Герде значительна, но это отнюдь не значит, что все стороны его многогранной жизни и деятельности изучены в достаточной степени.

Александр Михайлович Решетов,
С.-Петербург

 

 Герд Надежда. Воспоминания // Как молния в ночи. Ижевск, 1998. С. 291.

 * Из автобиографии К. Герда // Как молния в ночи. С. 232

 * Герд Надежда. Воспоминания // Как молния в ночи. С. 292.

 * Уже в наше время эта работа К. Герда была опубликована в Финляндии. (Memoires de la Societe Finno-Ougrienne, 217. Helsinki, 1993. 97 s.). А ещё раньше, в 1992 г., в Ижевске на удмуртском языке в журнале «Кенеш».

 * Цит. по: Ермаков Фома. Русский академик об удмуртском учёном // Как молния в ночи. С. 62.

 * Там же. С. 63.

 * Подробнее см.: Куликов К. И. Дело «СОФИН». Ижевск, 1997. С. 173–176.

 * Там же. С. 177–178.

 * Фёдоров В. Встречи на Соловках // Как молния в ночи. С. 132.

 * Как молния в ночи. С. 312, 723.