Будзинская Регина Львовна

---

РЕГИНА БУДЗИНСКАЯ

Мою маму арестовали, когда мне было 1 год 7 месяцев, поэтому все мои воспоминания вторичны – по рассказам моих друзей и моих родственников. Мама совершила ради спасения меня невозможное. Она уговорила следователя вызвать ее лучшую подругу (еще с 1921 г., не имеющую никакого отношения к партии) и попросить взять надо мной опеку. Наверное, это было возможно только в начале 1935 г. и потому, что мама хорошо знала с юности семью Дзержинских и, наверное, многих поляков в НКВД. Конечно, она надеялась, что это только на время, но с 1936 г. от нее перестали поступать письма, и я выросла в новой семье, которая меня потом удочерила.

Я узнала о своих настоящих родителях только в 1968 г., уже в возрасте 35 лет. Знаю о маме, что она была очень политизирована и активна, побывала во всех оппозициях, начиная с т. н. «рабочей оппозиции» 1921 г. Была в ссылке с 1927 по 1930 г. Есть в списке исключенных из партии на ХV съезде. Женщина очень обаятельная и умная, окончила Венский университет по истории и педагогике, очень хорошо понимала ситуацию в стране, о чем рассказывала в 1926 г. своим студентам в КУМНЗе (Коммунистический университет меньшинств народов Запада, Москва). Ее очень любили и многие друзья, и студенты. Еще в 1953 г. руководитель Польши, генсекретарь Польской рабочей партии Болеслав Берут сказал, что он не знал в своей жизни лучших преподавателей, чем Р. Будзинская и Б. Пшибышевский, которые учили своих студентов думать.

Я бережно храню память о ней и каждый год бываю на месте ее расстрела в Сандармохе, а также посещала Соловки, где в СЛОНе находилась мама до расстрела. Очень благодарна сотрудникам НИЦ «Мемориала» Ленинграда, которые помогли найти ее могилу и очень тепло и бережно относятся ко мне.

Мой отец – Вуйович Войслав Дмитриевич, серб, в 1921–1926 гг. генеральный секретарь КИМа (Коммунистический интернационал молодежи), работник исполкома Коминтерна. Участник оппозиции 1926 г., сослан с 1927 по 1930 г. Вторично арестован в январе 1935 г., одновременно с мамой. Приговорен к расстрелу 2 октября, расстрелян 3 октября 1936 г. Место захоронения: Донское кладбище в Москве. Общая могила № 1.

Янина Монко,
Москва

См. ил.

С Яной Монко мы познакомились в 1968 г. благодаря Целине Будзынской, нашей общей варшавской знакомой, которая хорошо знала родителей Яны и моих. Будзынская разыскала многих детей поляков, репрессированных в годы террора в СССР, в т. ч. Яну и меня. Наша судьба, так же как многих тысяч детей репрессированных родителей, как теперь стало известным, была запрограммирована секретными приказами НКВД (№ 00486 от 15 августе 1937 «Об операции по репрессированию жен и детей изменников родины»; Циркуляр НКВД № 106 о детях репрессированных родителей). В них детально разработана «технология» исполнения, в т. ч. что делать с оставшимися детьми-сиротами и что им разрешено и запрещено после 15 лет.

Самая страшная судьба ожидала малолетних, особенно до трех лет, – беспомощных, почти «без языка», не знающих свою фамилию. Немногие из них, особенно до полутора годиков, выжили в спецяслях, многих ожидала деградация.

К счастью, Яну удочерили, а в 1968 г. на нее обрушился стресс при известии о страшной судьбе родителей, и это горькое знание остается у нее в душе, как и у многих из нас – детей репрессированных. Навсегда остается мысль-«заноза» о тех мучениях, что пришлось перенести в заключении родителям, да еще и горюющим об оторванных детях.

Хотя в названии приказов есть слово о «репрессиях детей», понадобились годы настойчивых обращений детей и правозащитных организаций («Мемориал» и др.), чтобы несмотря на сопротивление Госдумы и Прокуратуры дети были признаны подвергшимися репрессиям, как и их родители. Из сознания поколений вытеснена память о репрессиях при Советской власти, присутствует искаженное представление о ее «прелестях». В результате манипуляции историческими фактами вообще искажена история страны и ее плохо знают.

«Ленинградский мартиролог» – есть документ о прошедшей эпохе и печатный памятник жертвам репрессий. Страницы его трудны для восприятия, и не все могут и захотят их прочесть. Но каждый делает то, что считает должным, а остальное от него не зависит – так думал Лев Толстой.

Согласно польским источникам, Регина Будзынская (дочь Леона, ур. Хабергрыс, псевдоним Рега), родилась 30 июня 1897 г. в Лодзи. Закончила гимназию, 3 года училась на факультетах истории и педагогики Венского университета. С декабря 1914 г. активный деятель молодежной секции Социал-демократической партии Польши и Литвы. Арестована в начале 1920 г., по обмену политических узников в мае 1920 г. выехала со своим мужем Ст. Будзынским в Советскую Россию, стала членом РКП(б). Работала руководителем польской секции при Смольнинском комитете РКП(б) и польского отдела при Петроградском комиссариате образования. С октября 1920 г. преподаватель общей истории и международного рабочего движения в Москве. В 1926–1927 гг. преподавала на польском отделении КУМНЗ и в партшколе КП Польши под Москвой. Одновременно училась в Институте красной профессуры. В 1928 г. выслана из Москвы вместе со своим вторым мужем В. Вуйовичем в Архангельск, а затем в Харьков, где преподавала в вузах. С согласия центральных властей в 1931 г. вернулась в Москву и до 1935 г. преподавала в учебных учреждениях, а также была редактором в государственных издательствах. Автор ряда книг и переводов. В январе 1935 г. арестована и осуждена на 5 лет тюремного заключения за принадлежность к оппозиции. Расстреляна в Сандармохе.

Мария Станиславовна Будкевич,
С.-Петербург