Алмазов Борис Иванович

---

ИЗ ДЕЛА БОРИСА ИВАНОВИЧА АЛМАЗОВА

Агентурное донесение

(Агентурное донесение и справка Соловецкой тюрьмы публикуются с со­хранением орфографии и пунктуации. — А.Р.)

1-ак                                                           Сов. Секретно.

Принял: Прохоров

«Белиманов»                                                 9/У1-37 года

Из лагерников бывшей т/к. Голгофа наибольшего внимания заслуживает АЛМАЗОВ Борис Иванович. В прошлом это человек зажиточный, с большими средствами, образование получил заграницей, где прожил в общей сложности около 30 лет. В империалистическую войну попал в плен и долгое время находился в Германии. Хорошо владеет немецким и шведским языками.

Алмазов типичный буржуа, а поэтому резко выделяется в общей массе лагерников своей внешностью, чисто барскими повадками. В своих высказываниях он чрезвычайно осторожен, тем не менее в каждой мелочки, в каждом пустяке сквозит его ненависть к советской власти, ко всему советскому. Он злорадствует над положением лагерников — б. Членов ВКП"б, резко критикует все советское.

«В советском союзе все возможно» вот его обычная фраза, когда говорят о каких либо извращениях, или неполадках.

На днях был разговор о возвращении из эмиграции писателя Куприна. Как то вечером приходит Алмазов и заявляет, что возвращается не Куприн, а Бунин. На замечание одного из лагерников, что Бунин хороший (видимо, надо читать: «худший». – А.Р.) реакционер, чем Куприн, Алмазов ответил, что ещё худшим реакционером был Горький. Не смотря на общий протест и ссылку на то, что В. И. Ленин любил и поддерживал Горького, Алмазов оставался на своей позиции, обобщения прошлых ошибок великого пролетарского писателя и необузданных на него нападок.

Лагерникам, бывшим партийцам, Алмазов прямо заявляет: поражаюсь, что вас связывало в партии — бумажка (партбилет), т. к. здесь вы не выглядите партийцами. В прошлом были большевики и меньшевики: одни были за применение бомб, другие против но это была одна партия». Всё это говорится с апломбом, в тоне авторитетного знатока. Тем, кто просит Алмазова не говорить нелепостей по вопросам, о которых он не осведомлён, последний заявляет: «я с Вами не разговариваю.»

Это всё мелочки, за которыми скрывается подлинная антисоветская сущность Алмазова, человека чрезвычайно хитрого и осторожного в общении с лагерниками. Он как губка впитывает в себя разного рода слухи «параши», ищет связей вне своей колоны со старыми лагерниками Соловков. Он уже успел познакомиться с немцами и говорил с ними по немецки. Один из них, по признакам Алмазова — «настоящий фашист». Выискивал лагерников говорящих по шведски. Наконец, вчера хвастался тем, что познакомился с лагерником — бывшим архимандритом.

Алмазов любит говорить о том, как хорошо заграницей, частенько вставляет в общий разговор «заграничные примеры», восхваляя буржуазные порядки и «свободу». На днях старостой общежития Ефимовым ему был задан вопрос «Борис Иванович, на какие средства вы разъезжали по загранице?» Вопрос этот буквально ошарашил Алмазова, тем более, что этот вопрос привлёк общее внимание лагерников, ждавших ответа Алмазова. Он как уже (видимо: «как уж». – А.Р.) пробовал извернуться, а потом откровенно заявил, что у него для этого имелись вполне достаточные средства.

Общается Алмазов с очень немногими лагерниками: Ульяновым Николаем Ивановичем, Демидовым — таким же буржуазным спецом, их и Алмазов (видимо: «как и Алмазов». – А.Р.). Интересен разговор Алмазова с Демидовым по поводу появившейся статьи в «Правде» о секретаре парткома самодуре. Комситируя (видимо: «комментируя». – А.Р.) эту статью, Демидов заявил, что он не имел никакого общения с секретарем парткома того института, где он работал (или учился). На это Алмазов заявил, что он проработал в одном учреждении 18 лет, но ни разу не был в месткоме. На вопрос Демидова, а как же вы платили членские взносы в профсоюз, Алмазов не ответил.

Алмазов часто высказывает уверенность в войне с Германией. На основании выхода Германии из комитета по невмешательству, он формулировал свой вывод «Германия открыто воюет с Испанией» и это и есть начало новой мировой войны.

Думаю, что об Алмазове много бы рассказал: Ефимов Иван Константинович (староста общежития) и Ульянов Николай Иванович — лагерник 4-ой колоны.

Верно. — (Прохоров)

Справка № 13***  на Алмазова Бориса Ивановича

(Номер справки, представленной руководством Соловецкой тюрьмы в Ленинград, вписан от руки и соответствует порядковому номеру в протоколе заседания Особой тройки УНКВД ЛО № 82 от 9 октября 1937 г. На справке (машинопись) — собственноручные подписи И. А. Апетера и П. С. Раевского, а также резолюция зам. нач. УНКВД ЛО В. Н. Гарина: «ВМН. 3/Х» и его собственноручная подпись . – А.Р.)

АЛМАЗОВ Борис Иванович, 1886 г. р., русский, гр-н СССР, урожен. г. Воронежа, служащий, в прошлом из потомственных граждан, образование высшее, в партии не состоял, до ареста Зав. лабораторией Окт. Ж. д.

Был тесно связан с высланной за к.-р. троцкистскую деятельность Ма[н]дельштам (Мандельштам Элеонора Осиповна (Иосифовна) — врач, сослуживица Алмазова. – А.Р.), через неё был связан с её братом, расстрелянным по делу НИКОЛАЕВА. Вел к.-р. агитацию, занимался критикой руководителей ВКП(б) и правительства.

Осуждён постановлением Ос. Совещания НКВД от 25.Х.36 г. за к.-р. троцкистскую деятельность в ИТЛагерь сроком на 5 лет.

Находясь в Соловецкой тюрьме ГУГБ АЛМАЗОВ Б. И. продолжает оставаться к.-р. настроенным и ведёт к.-р. агитацию среди заключенных. –

НАЧАЛЬНИК СОЛОВЕЦКОЙ ТЮРЬМЫ ГУГБ СТ МАЙОР ГОС БЕЗОПАСНОСТИ                        (АПЕТЕР)

ПОМ НАЧАЛЬНИКА ТЮРЬМЫ

КАПИТАН ГОС БЕЗОПАСНОСТИ                                                                                                             (РАЕВСКИЙ)

 

Комментарий

Микробиолог Борис Иванович Алмазов родился в семье военного врача, потомственного почетного гражданина. По окончании реального училища в Воронеже он получил хорошее европейское образование: в 1907–1914 гг. учился в университетах Берна и Осло. Владел немецким, французским, шведским, норвежским, датским и английским языками. В 1914–1915 гт. служил в Бактериологическом институте в Петрограде, в 1915–1918 гт. в Двинске заведовал лабораторией Всероссийского союза городов Красного Креста. Пробыл два месяца в плену во время стремительного германского наступления, был возвращён по обмену в Петроград и с декабря 1918 по 1936 г. без перерыва работал заведующим бактериологической лабораторией Узловой больницы им. Дзержинского Октябрьской ж. д.

14 июля 1936 г. Алмазова арестовали по обвинению в контрреволюционной агитации (ст. 58-10 УК РСФСР). В это время он был женат, его жене Марии исполнился 31 год, а дочери Евгении — 9 месяцев. Алмазов не признал себя виновным, но 25 октября 1936 г. был приговорен к заключению в ИТЛ на пять лет — до 14 июля 1941 г.

В ноябре 1936 г. больного туберкулёзом Алмазова доставили на Соловки. В лагере за ним установили постоянное наблюдение как за активным «троцкистом». Какое-то время он, судя по агентурному донесению «Белиманова», находился в трудколонии для «доходяг» Голгофа на острове Анзере. Кроме помещённого выше, сохранились и другие агентурные донесения об антисоветских высказываниях Алмазова: два от источника «Август» («...по всему СССР на полях такая же засорённость посевов, как и вот эта картофель [...], да и вообще то только крик один, а на самом деле ничего нет, весной накричат — засеяли столько то миллионов гектар, а весь посев засорился травой и пропал..») и одно от источника «Писарев» («АЛМАЗОВ Б. И. в разговоре выразился о современном положении в том смысле, что «несомненно» для него, что на высшие круги напало состояние близкое к сумасшествию, иначе нельзя об»яснить, по его мнению, что будто бы, как он «вычитал» в газетах, целые заводы оказываются обвиненными во вредительстве. Алмазов далее заявил, что такое положение как сейчас не имело никогда в истории ничего подобного»).

16 августа 1937 г. в Москве был утвержден для УНКВД ЛО план по репрессированию узников Соловецкой тюрьмы: 1200 человек следовало расстрелять в двухмесячный срок, начиная с 25 августа (см.: Ленинградский мартиролог 1937–1938 гг. Т. 2, ил. 78–79). Руководство лагеря, получив из УНКВД ЛО соответствующие указания, составило первоначально справки на 1116 человек, подлежащих расстрелу. Справки составлялись на основе личных дел заключённых и материалов оперативного учета (агентурных донесений). Так в сентябре 1937 г. была составлена и справка на Б. И. Алмазова, публикуемая выше. Оперчастыо тюрьмы справки были сгруппированы в дела «шпионов», «террористов» и т. п. и отправлены в Ленинград на рассмотрение Особой тройки. В УНКВД ЛО справки сначала рассматривались в 3-м (контрразведывательном) и 4-м (секретно-политическом) отделах, автоматически выносивших заключение: «Расстрелять». Затем справки визировал зам. нач. УНКВД ЛО В. Н. Гарин, руководивший проведением репрессивной операции. Повестки к заседаниям Особой тройки представляли собой завизированные Гариным справки, пронумерованные и сшитые воедино. В полном соответствии с повестками были изготовлены протоколы заседаний Особой тройки № 81–85 от 9, 10 и 14 октября 1937 г., утверждённые и подписанные нач. УНКВД ЛО Л. М. Заковским (председатель Особой тройки), зам. нач. УНКВД ЛО В. Н. Гариным и прокурором области Б. П. Позерном (члены Особой тройки) и М. А. Егоровым (секретарь Особой тройки). Копии расстрельных протоколов были вручены зам. нач. АХУ УНКВД ЛО капитану ГБ М. Р. Матвееву, командированному в Кемь во главе расстрельной бригады для приведения приговоров в исполнение. Обречённые на расстрел соловецкие узники были отправлены на материк под предлогом перевода в другие лагеря. Их доставили в Медвежьегорск, а оттуда связанными возили на автомашинах к месту расстрела в урочище Сандармох. Все акты о приведении приговоров в исполнение подписаны Матвеевым. В одной из общих могильных ям в Сандармохе покоится Б. И. Алмазов.

Жена Алмазова, Мария Александровна (урождённая Куфтина, дочь офицера Русской императорской, а затем командира Красной армии и персонального пенсионера), агроном по образованию, после ареста мужа уехала из Ленинграда и устроилась на работу во 2-ю Ленинградскую психоколонию в поселке Вырица. В сентябре 1937 г., когда участь её мужа была предопределена, Алмазова получила распоряжение НКВД о высылке и уехала с дочерью в Соль-Илецкий район Чкаловской обл. Там она работала школьной учительницей до окончания срока высылки. Вернувшись в Ленинград, Алмазова жила с дочерью у своих родителей и в январе 1940 г., окончив библиотечные курсы, поступила на работу в отдел комплектования Публичной библиотеки. Заполняя анкету для отдела кадров, она ответила и на положенный вопрос о семейном положении: «замужняя», муж «находится в ссылке».

Дочь Алмазовой страдала эпилепсией. Тяжело болели родители Алмазовой. По семейным обстоятельствам она часто брала отпуск, но работала из последних сил. В марте 1941 г. получила благодарность «за отличную ударную работу».

От «находящегося в ссылке» мужа не было никаких вестей. Началась война, а вскоре и блокада города. Больного ребёнка приходилось даже во время воздушных тревог оставлять в квартире. Мать Алмазовой умерла.

6 марта 1942 г. М. А. Алмазова написала последнее заявление в своей жизни: «Прошу разрешить перейти мне работать на половину рабочего дня (через день), начиная с 9 марта 42 г. ввиду того, что я ещё чувствую себя больной (сердце) и кроме того не с кем оставлять каждый день больного ребенка (умер мой отец, с которым я её оставляла).» Ей разрешили три недели поработать в облегчённом режиме, но через несколько дней она умерла. Умерла и маленькая Женя.

18 июля 1958 г. Б. И. Алмазов был реабилитирован президиумом Ленгорсуда по заявлению его сестры, Юлии Ивановны Алиш.

Зам. нач. Транспортного отдела УГБ УНКВД ЛО капитан ГБ Михаил Израилевич Брозголь, подписавший в 1936 г. обвинительное заключение по делу Алмазова, стал в 1937 г. нач. ДТО УГБ Октябрьской ж. д., к юбилею ВЧК–ОГПУ–НКВД был награждён орденом Красного знамени, 30 декабря 1938 г. арестован по обвинению в «применении преступных методов в следственной работе» (ст. 193-176 УК РСФСР), 15 февраля 1939 г. повесился в камере и умер на следующий день в тюремной больнице, не приходя в сознание.

Капитан ГБ орденоносец Михаил Родионович Матвеев вскоре после выполнения спецзадания в Сандармохе был награждён ценным подарком, а 30 мая 1939 г. был осуждён Военным трибуналом войск НКВД ЛВО к 10 годам ИТЛ за издевательство над соловецкими заключёнными перед расстрелом. В 1941 г. он был освобождён, восстановлен в звании и в партии, вернулся в УНКВД ЛО, во время войны был зам. нач. внутренней тюрьмы, стал кавалером ордена Ленина, в 1949 г. уволился «по состоянию здоровья», а умер в 1971 г.

Ст. майора ГБ Ивана Андреевича Апетера назначили нач. Соловецкой тюрьмы 4 июня 1937 г. и после выполнения плана по расстрелам уволили из НКВД 26 декабря 1937 г. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР он был расстрелян в Москве 22 августа 1938 г. и захоронен в одном из тайных могильников НКВД.

Ст. майор ГБ Владимир Николаевич Гарин умер в 1940 г. и похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (о нём, а также о Л. М. Заковском, Б. П. Позерне и М. А. Егорове см. подробнее: Ленинградский мартиролог 1937–1938. Т. 1. С. 677, 678, 680).

О Марии Алмазовой

Подробнее о соловецких расстрелах

Анатолий Разумов

---