Ганзен Лев Петрович

---

ЛЕВ ПЕТРОВИЧ ГАНЗЕН

Лев Петрович Ганзен – мой дед – родился в семье известных литераторов, переводчиков скандинавской литературы Петра Готфридовича и Анны Васильевны Ганзен.

Для датчанина Peter’а Emmanuel’а Gotfrid’а Hansen’а Россия стала второй Родиной. Для его шестерых детей родным языком стал русский. Здесь, в России, пришла к нему литературная слава, признание как общественного и государственного деятеля. В начале 1917 года действительный статский советник, чиновник по особым поручениям Ганзен убыл по служебной надобности в Данию. Судьба избавит его от ужасов Второй мировой войны, и он не узнает о смерти в первую ленинградскую блокадную зиму своей «Дюймовочки», супруги Анны. Как не узнает и о гибели в ноябре 1937 года сына – Льва. Пётр Готфридович умер в 1930 году в своём родном городе Копенгагене, в полном одиночестве, вдали от семьи и горячо любимой России.

Лев Петрович Ганзен родился 27 апреля 1891 года.

После обучения в гимназии Карла Мая, подобно многим детям из небогатых семей служилых дворян, он поступает в Петербургский университет, на естественное отделение Физико-математического факультета. Студенческая жизнь подразумевает не только учёбу. Как и большинство сокурсников, Лев Ганзен увлекается театром, участвует в любительских постановках, много времени уделяет спортивным занятиям: теннис, фехтование, плавание, парусный и гребной спорт. Новым массовым увлечением того времени стал футбол. Был и Лев Ганзен членом одной из первых в Санкт-Петербурге футбольных команд. Образование было платным, поэтому принято было зарабатывать на учёбу самостоятельно. Лев давал уроки – репетиторствовал, был переписчиком и даже одно время служил телефонистом в Санкт-Петербургском телеграфном агентстве.

По рассказам, которые дошли до наших дней, Лев Ганзен не был каким-то особенным, исключительным. Наоборот, ему были свойственны многие черты поколения, он был обычным молодым человеком – в меру серьёзным, в меру ветреным, увлекающимся. Много времени и сердца отдавал Университетскому студенческому обществу «Neo Ruthenia».*  Студенческое братство, созданное по аналогии с европейскими, имело свой герб, форменные фуражки, знамя и – кроме общестуденческого Gaudeamus’а – свой собственный гимн. Рыцарские традиции были бы соблюдены не полностью, если бы у «Neo Ruthenia» не было своего девиза. «Честь, Отечество, Братство» было начертано на оранжево-бело-чёрной ленте.

1914 год. Мировая война стала первым большим событием в жизни 23-летнего студента. Вместе со многими сокурсниками, членами Братства, Лев Ганзен посчитал делом Чести защищать Отечество и в июне 1915 года взял в Университете отпуск «до окончания войны». Буквально через месяц он был на фронте. Окончив офицерские курсы, с 1916 года воевал в составе Измайловского полка, принимал участие в операциях против австро-германцев в Садовском лесу, на Владимирско-Волынском и Ковельском направлении, в Галиции и под Тарнополем. Состоял в команде разведчиков, был ранен. В сентябре 1917 года Измайловский полк ушёл в тыловой резерв.

1917 год. Первые годы Советской власти – перемены не только и не столько «внешние», если говорить о судьбе человека. Это время глубинного «слома», затрагивающего все сферы человеческой жизни. Время, которое буквально перемалывает, реструктурирует, говоря современным языком, человека. И кто теперь в этой «новой жизни» – не окончивший университетского курса поручик российской армии, владеющий несколькими иностранными языками», бывший дворянин Лев Ганзен?

Рухнул в одночасье привычный уклад жизни, старые ориентиры и ценности. Новые – не созданы в полной мере ни в обществе, ни, естественно, в сознании человека. Десятки организаций с длинными и непонятными сокращениями в названиях чуть ли не ежедневно появлялись в Петрограде, расформировывались, «сливались» или просто исчезали. Современный читатель вряд ли справится без словаря или соответствующего комментария с подобным разнообразием. Но для нас это – не более, чем экскурс в историю. А для людей, живших тогда – реальность. Реальность пёстрая и непредсказуемая, агрессивная, требующая мобилизации себя, внутренних ресурсов, навыков зачастую, чтобы просто жить, чтобы остаться человеком.

Итак, с января 1918 года Лев Ганзен сменил, как следует из его автобиографии, множество профессий и должностей: «поступил в Госфинконтроль Петроградского военного округа, в котором последовательно занимал должности счетовода, пом. контролёра и контролёра до 1920 года, когда при слиянии с ВОМРКИ ПВО и Балтфлота был переименован в ст. инспектора ВОМОРКИ, а затем инспектора Инспекции войск ВЧК Охраны Финляндско-Мурманской и Эстоно-Латвийских границ. Одновременно с 18/XII20 г. по 1/III1921 г. работал по совместительству в вечерне-ночное время секретарём иностранного отдела РОСТА». Затем был и агентом по топливу, и чернорабочим – грузчиком артели в порту, и уполномоченным по закупке дров, делопроизводителем, техником «экспло», секретарём и отв. секретарём Комиссии при Президиуме Ленсовета.

Мечты? Конечно были. Хотелось закончить образование в Университете, где в апреле 1918 года он был «восстановлен в правах студента» и обучался теперь на юридическом факультете. Хотелось больше и чаще видеться с семьёй. Хотелось, наверное, подольше подержать дочь на коленях, поговорить о разных «детских секретах» и столько рассказать ей! – о своём детстве, о той, другой жизни, мерно текущей и надёжной, где были родители, няня, Рождество и дача в Териоках. Не успел. Дома – по рассказам моей мамы, Людмилы Львовны – отец бывал редко, приходил поздно, усталый и не очень разговорчивый.

15 января 1930 года, по заявке Государственной хлебной инспекции, Лев Ганзен был назначен «инспектором-руководителем Мельничного пункта ГХИ». Проработал в этой должности 7 лет, здесь и застал его арест. Госхлебинспектор Ганзен, Лев Петрович,1891 г. р., был арестован 8 августа 1937 года, за 10 дней до дня рождения дочери Людмилы, которой исполнялось 13 лет. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 29 октября приговорён по статье 58-6-10 к высшей мере наказания.

В «Деле» как одно из оснований обвинения фигурирует членство в «немецкой корпорации „Нео-Рутениа“, подготовлявшей кадры немецких разведчиков» – читаем в документе 1937 года. Так неожиданно ему припомнили студенческое братство.

Лев Петрович Ганзен – номер 98 в списке ста обвиняемых, «изобличённых в шпионской, диверсионной, вредительской и террористической деятельности в пользу германских разведывательных органов на территории СССР – и отнесённых к 1-й категории». (Очень трудно избавиться от ассоциации из детства: огромная таблица разделки мяса с разделением на категории – 1-я, 2-я, 3-я категория… Жертвы неведомым Богам?)

Теперь, по прошествии 70 лет, конечно, невозможно установить точную дату – в который из холодных ноябрьских дней у матери и жены Льва Ганзена в доме на Литейном не приняли передачу с тёплыми вещами. Отстояв длинную очередь и подойдя, наконец, к маленькому заветному окошку, Анна Васильевна и Елена Яковлевна услышали короткое, как выстрел: «Десять лет без права переписки». Растерянные, они вернулись домой и долго – как рассказывала бабушка – сидели молча, глядя перед собой и не разговаривая. Откуда им было знать, что это лицемерное иносказание тоже надо было переводить на обычный, нормальный русский язык, и означало оно – расстрел. Анна Васильевна Ганзен, один из лучших переводчиков XX века, владевшая пятью иностранными языками, – этим «языком» – увы! – не владела. Она была обманута – как и тысячи других матерей, – не только в России, и не только в 1937-м.

После долгих уговоров моя мама – Людмила Львовна Ганзен – всё-таки отправила запрос о судьбе отца. Ровно через 50 лет раскрылась тайна, тщательно скрываемая от «дочери врага народа»: ей было вручено «свидетельство о смерти», где было сказано, что гражданин Ганзен Лев Петрович умер 5 ноября 1937 года в возрасте 46 лет. В графе причина смерти – «расстрел». Возможно, это и был – тот самый холодный ноябрьский день, когда жизнь моего деда, Льва Петровича Ганзена, оборвала пуля…

Из маминого стихотворения:

 

Печальное досталось мне наследство,
Его я дочери и внукам передам,
И, может быть, они когда-нибудь отыщут
То место, где зарыто тайно тело,
Того, кто дал мне Жизнь,
Чья кровь течёт во мне –
   и в них, конечно,

Кто был безвинно заклеймён позором
И уничтожен – тоже без вины,
Подобно миллионам – как и он – безвинным…
На месте том не надо ставить
Ни пышного надгробья, ни креста,
Но –
молча опуститься на колени
И – поклониться
         молча
                      до земли.

 

По выражению Г. Х. Андерсена (чьи произведения до сих пор никто не перевёл лучше, чем переводчики Ганзены), – сказки рождаются из жизни. Но ни в одной самой страшной сказке или даже фантазии невозможно воспроизвести – и нет такого прибора – чтобы измерить уровень чудовищности происходящего в реальном человеческом сообществе.

1917, 1937, 2007 – это всего лишь условные даты условной системы счисления времён. Но как и много лет назад – человеческое сообщество радуется, поджаривая себе подобных на электрическом стуле, взрывая, вырезая по национальному признаку, вешая и расстреливая. Называя пулю – среди прочих способов отъятия жизни – одним из самых «гуманных». Или в самом деле – не ведают, что творят?

Наталия Ганзен, С.-Петербург, 2007

 

Лев Петрович Ганзен расстрелян во время Большого сталинского террора в Ленинграде согласно планам партии и правительства по списку «Немцы» № 1, порядковый № 98 в предписании на расстрел. 

В том списке и директор Публичной библиотеки Мечислав Добраницкий (порядковый № 3) с женой Сусанной (порядковый № 4), и политэмигранты из нацистской Германии, и троюродная сестра Николая II Дора Лейхтенберг  (порядковый № 15), вместе с мужем Виктором Маркезетти (расстрелян позднее по списку «Немцы» № 7) помогавшая новой советской жизни, немцы и знакомые немцев – все, кого набрали для выполнения первой очереди плана по «немецкой линии».

Всего в ночь на 5 ноября 1937 года в Ленинграде расстреляны, судя по предписаниям на расстрел и актам о приведении приговоров в исполнение, 409 человек, из них одиннадцать – женщины. Все помянуты в «Ленинградском мартирологе». Вероятное место погребения – Левашовское мемориальное кладбище.

См. также:

Ганзен Анна Васильевна (урожд. Васильева), 1869 г. р. Переводчик. Место проживания: В. О., 10-я линия, д. 17, кв. 6. Дата смерти: 1 апреля (27 марта) 1942. Место захоронения: Пискаревское кладб. (Блокада, т. 6.)

Ганзен Елена Яковлевна, 1897 г. р. Медаль «За оборону Ленинграда» (1943).

Ганзен Людмила Львовна, 1924 г. р. Медаль «За оборону Ленинграда» (1944).

Анатолий Разумов, июль 2025

---