Тимошевский Григорий Федорович, 1876 г. р., уроженец с. Коренецкое Конотопского у. Черниговской губ., русский, беспартийный, ст. бухгалтер Лен. отделения Главлестехснаба, проживал: п. Высоко-Ключевое Красногвардейского р-на Лен. обл. Арестован 27 сентября 1937 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 25 ноября 1937 г. приговорен по ст. ст. 58-10-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 3 декабря 1937 г.
О ГРИГОРИИ ФЕДОРОВИЧЕ ТИМОШЕВСКОМ
Когда расстреляли дедушку, мне, старшему внуку, было 6 лет, второй внук родился в 1937-м, третий в 1953-м, внучка в 1949 г. Мне, единственному из внуков, посчастливилось видеть, слышать дедушку и сохранить в памяти некоторые события его жизни. Но пишу, в основном, по рассказам родных и знакомых, да по некоторым документам. Больше всех рассказывала о дедушке мне мама – она старшая дочь Григория Федоровича Тимошевского. Мама не дождалась публикации имени дедушки в Мартирологе (Вечерний Петербург. 26.09.1991) – умерла за год до того. Но из своей скромной пенсии бухгалтера она внесла в 1988 г. в фонд культуры «Мемориал» 35 рублей. Веря, что пойдут на благое дело.
Все родные после ареста дедушки были уверены, что Григорий Федорович невиновен и что это недоразумение скоро разрешится. Его старший сын обращался в органы НКВД сначала в Красногвардейске (ныне Гатчина), потом в Ленинграде. Но с ним «разговаривали» как со всеми, обращавшимися туда в то время. От Григория Федоровича из Гатчинского заключения была прощальная записка и устный рассказ знакомого, вышедшего на волю: «Бился головой об стену, пытаясь покончить с собой». Думаю, это конечно не от малодушия. Ему, умному образованному человеку, стало все ясно с заполнения первой бумаги при аресте.
Моя семья ходила читать абсурдные и страшные бумаги «дела» в «Большой дом» в 1994 г. В анкете, где перечисляется состав семьи, названа членом семьи сестра жены Наталья. Правда, на первом же ночном допросе, сразу после ареста 27 сентября 1937 г., появляется уточнение – сестра жены Наталья Мейер проживала в Берлине. Она вышла замуж за немца еще в начале века, когда ее муж работал в Петербурге. У нее было трое детей, и одной семьей с Тимошевскими они никогда не жили. Дальше в «деле» на допросах и очной ставке варьируются сведения о дедушке из двух справок поселкового совета. Справки составлены с ошибками, причем ровно за месяц до ареста.
В них читаем: год рождения – 1877 (правильно: 1876); «бывший дворянин, титулярный советник, помещик» (правильно: его отец был помещиком); «во время пребывания белых оставался в поселке и состоял членом поселкового совета» (действительно: с самого момента поселения в Суйде избирался в Общество благоустройства, председателем которого был Рудольф Блиок); «в 1921 г. арестовывался за шпионаж» (действительно: сидел в ВЧК три недели). «Имеет родственников за границей в г. Берлине. В поселке В. Ключевое имеет собственный дом с усадьбой, тесно связан с Блиоком и др. участниками контрреволюционной группировки в поселке. Свою антисоветскую деятельность прикрывает толстовскими рассуждениями».
25 ноября последовал приговор «тройки». 3 декабря расстрелян. О чем составлен акт с крупной длинной подписью – Поликарпов.
Основная трудовая деятельность г. Ф. Тимошевского прошла в управлении железной дороги. Счетный работник – титулярный советник. По-современному – руководитель группы, ведущий. Человек общительный, обширных знаний, с прекрасной памятью. Григорий Федорович любил жизнь во всех ее проявлениях. Его называли «ходячей энциклопедией».
В памяти родных и знакомых дедушка остался как «человек светлой души и прекрасных поступков» (слова А. С. Ляха). Занимался не только своими детьми, их было четверо, но привечал вообще детвору. «Угощал яблоками, одаривал цветами из своего сада», – рассказывает Вера Михайловна Лисицына (теперь уже она угощает моих внучек). «Мы, девочки, домой с поезда стремились идти рядом с Григорием Федоровичем – не даст в обиду, всегда поднесет сумки, приветливо поговорит», – вспоминает Констанция Ефимовна Мочан. Всегда опекал соседку Шепелевскую – вдову с двумя детьми. Просто считал своим долгом помогать ей, и теплые, почти родственные отношения их семей сохранялись до конца. Узнав о трудной жизни в многодетной семье Сойту, дал денег на покупку козы (уже когда была советская «зарплата»). Постоянно помогал родным, живущим на Украине. Посылали посылки, деньги. Двоим украинцам, уехавшим в голодные годы оттуда, помог устроиться на работу в Ленинграде (первое время жили у него в доме). До сих пор с чувством благодарности рассказывает об этом Афанасий Степанович Лях (ему сейчас 96 лет, но еще может починить часы). Всегда был готов походя помочь в тяжелой работе – поднять и перенести тяжести. Дедушка вообще обладал большой физической силой. Гнул пальцами монеты, поднял как-то за одну ручку десятилитровую кастрюлю. Ручка не выдержала – сломалась. Когда боролся со спортсменами, сыном и зятем, всегда их побеждал.
Обожал свою жену – хрупкую, синеглазую, пышноволосую Зиночку. Нежно называл ее Белоснежкой за белый цвет кожи. Она дожила до 84 лет в доме, который они начали строить в 1907 году, купив участок около станции Суйда Варшавской железной дороги. Бабушка тоже осталась в памяти окружающих как добрый, приветливый человек. Никто не слышал ее повышенного голоса.
Около станции Суйда с 1905 года начали образовываться два поселка. Одними из первых покупателей были рабочие и служащие Варшавской ж. д. Наши – купили землю и построили дом на деньги, которые г. Ф. получил от продажи отцовской земли в Черниговской губернии. Купчая сохранилась, и нам, внукам, это учли при оформлении земли в 1996 г. С 1910 г. семья дедушки живет в Суйде постоянно. Справочник «Весь Петербург» указывает его новый адрес. И он самым активным образом занимается общественной деятельностью. Один из основателей образцового поселка Ключевое, почетный член Общества благоустройства. По его инициативе мостится одна из первых улиц поселка – Малороссийская. Он принимает участие в открытии театра.
«Малороссийской назвали свою улицу жители поселка, выходцы с Украины», – вспоминала старейшая жительница поселка В. К. Блиок (1899–1986). Среди выходцев с Украины и мой дедушка. Он потомок запорожского казачьего сотника. В семье сохранилось устное описание характера, поведения и одежды этого казака-сотника. А иллюстрацией служила репинская картина «Запорожцы». Любили об этом поговорить, пошутить.
Когда арестовали г. Ф. Тимошевского, жители поселка, рискуя собой, все же пытались доказать его невиновность (сохранилось письмо, подписанное Хомутниковой, Мочан, Карытиными и другими жителями, оно хранится в музее в Сиверской). Вот что писали они в защиту земляка: «Григорий Федорович известен среди населения поселка и окрестных деревень как человек исключительной доброты и услужливости, оказывающий помощь нуждающимся. По своему поведению и убеждениям считается вполне советским человеком, принимавшим активное участие в проведении мероприятий сельского совета, как по выборности, так и добровольно. В семье Тимошевского оба сына были комсомольцами. Из них старший сын принимал активное участие в ЧОНе. Младший в 1934 г. был зверски убит при выполнении своего комсомольского долга и похоронен общественностью поселка и колхозниками колхоза «Воскресенское» без религиозных обрядов, что имело большое агитационное значение». (Некоторые разъяснения. Детям действительно не препятствовал «идти в ногу со временем». Младший сын был зарезан при попытке задержать вора. Похороны были необычно многолюдны, масса цветов. Такое событие долго помнится. «Активное участие в проведении мероприятий сельского совета» – однажды веранда дедовского дома служила избирательным участком.) Но ни этого письма, ни упоминания о нем в деле УНКВД ЛО нет. Нет в «деле» фактов, вещественных доказательств. Может быть, поэтому и не указана статья УК РСФСР, по которой дедушку насильственно лишили жизни. Реабилитировали его 17 декабря 1956 г.
Дети г. Ф. Тимошевского, на момент его ареста уже взрослые, работали в Ленинграде (моя мама – бухгалтером, тетя – копировщицей, дядя – инженером-мостовиком). В дальнейшем отделы кадров неоднократно напоминали им о «пятнах» в биографиях. Но были они трудолюбивы, добросовестно и аккуратно исполняли свою работу. Поэтому ценились в своих коллективах. Были награды, «доски почета», благодарности.
Нам осталась от Григория Федоровича и зримая память. Черты его характера и внешности прослеживаются даже в ныне молодом четвертом поколении, уже не говоря о трех предыдущих. И цветут цветы, заведенные в дедушкином саду при его жизни.
Георгий Борисович Уваров, С.-Петербург
О Григории Федоровиче Тимошевском см. также: А. Бурлакова.«Человек исключительной доброты...» // Гатчинская правда. 1991. № 124 (17085), 3 авг. С. 3–4.
Анатолий Разумов