Смоленский Станислав Брониславович, 1902 г. р., уроженец хут. Веснинка Заславльского р-на БССР, белорус, беспартийный, инженер-химик завода Химгаз, проживал: г. Ленинград, Б. Пушкарская ул., д. 50, кв. 6. Арестован 21 ноября 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 14 декабря 1937 г. приговорен по ст. 58-1а УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 20 декабря 1937 г.
СТАНИСЛАВ БРОНИСЛАВОВИЧ СМОЛЕНСКИЙ
20 декабря 1937 года в Ленинграде был расстрелян мой брат, инженер-химик, 1902 г. рождения, беспартийный – Смоленский Станислав Брониславович, который жил, долго учился и работал в этом городе. В 1958 г. он посмертно реабилитирован, о чем имеется официальная справка, а также свидетельство о смерти по причине расстрела. Какие страшные слова...
О брате расскажу по порядку. Отец наш был наполовину ремесленник, наполовину – крестьянин. Крестьянином он стал в 1921 г., когда начали раздавать землю, когда вопрос о пропитании встал так же остро, как и теперь (история повторяется). А до этого служил 30 лет у купца-предпринимателя в качестве механика при фабрике. Точно не помню, какой был год – 1923-й или 1922-й, когда брата призвали отбывать воинскую службу. Был он направлен в в/ч Марковщина, что под Витебском, где и прослужил весь срок. По окончании военной службы командованием части был рекомендован на учебу на рабфак. От Витебска недалеко до Ленинграда, туда и взял брат направление, там окончил рабфак и институт с химическим уклоном, боюсь сказать, какой точно. За те годы, что он жил вдали от дома, несколько раз приезжал летом к родителям помочь по хозяйству, которому всегда нужны крепкие мужские руки. На пяти гектарах земли разбогатеть не могли, всегда была нужда в деньгах, а их неоткуда было брать. Ни копейки помощи брат также не имел – жил на свою стипендию и, как и другие студенты, подрабатывал на погрузочно-разгрузочных работах на железной дороге или морских ангарах.
Вот такая жизнь. А дальше о том, как пришло страшное извещение. Как позднее мы узнали, 22–23 ноября месяца ночью брата забрали из дому, а дней через 10 мы получили открытку от его жены (судя по почтовому штемпелю, из города Уфы). Об этом мы гадали по-разному, но ничего уточнить было невозможно. В открытке, написанной простым карандашом, она извещала о случившемся, причем писала, что брата осудят на 10 лет заключения. Ей велено в конкретный срок выехать на работу в одну из южных республик в качестве рабочей на птицеферму. С этой открыткой и окончилось у нас с ней родство. Детей у них не было. Переписки ни с кем не было, потому что каждый боялся за себя, боялся плохого глаза, люди боялись друг друга.
В 1954 году, когда еще была жива мама, она обратилась от своего имени в прокуратуру Ленинграда по поводу поиска сына. У нее спросили, каким судом он был судим, а об этом у нас не было на руках ни подтверждений, ни обвинения – не было чем оправдываться. Так безрезультатно ходатайство и затихло.
А еще о том, как получали реабилитационные справки и прочее в 1958 г. Куда обратиться, не знала. Про себя подумала: может быть, в Комиссариат? Оказалось – нет, надо в Управление. Мое письмо само выправляло себе дорогу, я только получала извещения (под расписку), куда оно переадресовано. И так было раза три, пока письмо не уперлось в канцелярию Военного трибунала в Ленинграде, откуда меня известили, что ответ на свое заявление я получу через Управление КГБ по Минской области (по месту жительства). Так и было, в скором времени меня вызвали и с большой вежливостью и сочувствием устно пересказали приговор, который был исполнен 20 декабря 1937 года.
В дополнение мне были разъяснены возможности, которыми я могу воспользоваться. Спросили, какие есть пожелания, меня готовы выслушать. Тут я получила адрес, по которому в 1958 году жила жена брата. Затем по почте и в милиции мне вручили все справки по моему запросу и свидетельство о смерти брата по причине расстрела.
Так что мы рассчитались на высоком уровне. Пусть стороны подсчитывают свои потери.
Дальше пришел 1989 год. Пресса, средства массовой информации, радио, телевидение заговорили о раскрытии судебных дел, которым вышел срок давности, тогда и бросились в поиски своих потерь.
Вот так, дорогой человек, жизнь и отошла. Простите, что так много отняла Вашего времени.
Анна Брониславовна Климович, г. Минск, Беларусь, 1992 г.
С. Б. Смоленский расстрелян по так называемому Списку польских шпионов № 45. Список утвердила «двойка» в Ленинграде (Заковский и Позерн), а затем – в Москве (Ежов и Вышинский). Среди 100 «шпионов», указанных в этом списке, расстреляны также А. И. Бартошевич, В. О. Ескевич, С. Д. Моргенштерн, Х. С. Шумович, воспоминания о которых помещены при справках о них на нашем сайте. С. Б. Смоленского обвиняли в том, что через резидента польской разведки Рубинштейна он передавал шпионские сведения о работах лаборатории спецфакультета Химико-технологического института и лаборатории завода «Краснознаменец».
Анатолий Разумов