Пичурин Федор Дмитриевич

---

ФЁДОР ДМИТРИЕВИЧ ПИЧУРИН

Мой отец, Фёдор Пичурин, был делегатом четырёх съездов партии, в том числе тринадцатого, где на собраниях делегаций зачитывалось ленинское «Письмо к съезду». Сейчас иногда можно услышать, что этого письма никто не знал, не читал…

Помню, как вечером 1 декабря 1934 г. мои родители пришли из театра. «Папа, тебе несколько раз звонили из райкома и с завода, что-то случилось». Отец позвонил в райком, и тогда, уже многое понимая и предчувствуя, сжёг хранившееся десять лет напечатанное на папиросной бумаге ленинское «Завещание».

– Вера, смотри, чтобы они нам ничего не подбросили, – отец отлично знал, на что способны гости из НКВД. «Своих» же – ленинских, каменевских, зиновьевских компрометирующих документов к этому моменту в доме уже не было.

Впрочем, один был. Думаю, если бы его увидели у нас в феврале 1935 г. во время обыска, отец не доехал бы и до тюрьмы. Как они не обнаружили маленькую фотографию? Я так и не знаю, кто на ней изображён и кто сделал потрясающую надпись: «Большевику-уральцу Феде Пичурину в эпоху развивающегося фашизма в СССР». Далее была подпись. Не знаю, прилично ли называть многие деяния Сталина фашизмом, но в чем разница? Фотографию эту я увидел у мамы в период хрущёвской «оттепели», потом она куда-то исчезла…

У меня сохранился небольшой тёмный прямоугольник плотной бумаги: «Билет № 549. Тов. Пичурин Ф. Д. Участник Ленинградской делегации, направляемой в Москву на похороны Секретаря ЦК ВКП(б) и Ленинрадского Обкома и Горкома ВКП(б) Сергея Мироновича Кирова», сохранился и пропуск № 72, подписанный нач. оперотдела ГУГБ НКВД Паукером (комиссар ГБ 2-го ранга. Расстрелян, не реабилитирован).

Да, Ленинград – тема в биографии моего отца особая… Сюда он приехал с Урала и кем только не работал. Был председателем кооператива «Резинометалл» и Московско-Нарвского районного кооператива, директором знаменитой тогда чулочно-трикотажной фабрики «Красное знамя», зам. заведующего губотделом народного образования, директором завода «Знамя труда» № 2 (Литейно-арматурно-механического завода им. Молотова). С февраля 1932 г. отец возглавлял Северную судостроительную верфь, которую позднее назвали заводом имени А. А. Жданова. В начале 1935 г. первый зам. наркомтяжпрома Г. Л. Пятаков (расстрелян, реабилитирован) подписал приказ о назначении отца директором тогда ещё не очень знаменитого Уралмашзавода. Мы должны были возвращаться в Свердловск. Это был дьявольский порядок – человека назначали на одну работу, естественно, освободив от другой, и в момент ареста он оказывался вроде бы не у дел.

Уже перед самой смертью мама рассказала, как в сентябре 1936 г., за полгода до нашего отъезда из Ленинграда, она получила письмо из лагеря – тогда еще можно было переписываться, да и срок у отца был конкретный, три года, всё по закону. Отец писал, что его собираются куда-то увезти. Ещё через несколько дней позвонил следователь и спросил: «Не хотите ли вы поговорить с Фёдором Дмитриевичем» – папа был в Ленинграде, в сером доме на Литейном, и ему разрешили свидание с семьёй!

Свидание было коротким, но следователь дал номер телефона и попросил позвонить через неделю. Через неделю свидание не состоялось, следователь сказал лишь, чтобы мама забрала в приёмной пакет с бельём…

Через пятьдесят с лишним лет, в феврале 1989 г., по просьбе Томского «Мемориала» подполковник Ю. А. Петрухин нашёл «дело» моего отца. Меня пригласили в Томское УКГБ, и я записал следующее:

Ф. Д. Пичурин был осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 20 июня 1935 г. за «участие в контрреволюционной зиновьевской организации» к трём годам заключения в ИТЛ. Отбывал срок в Ухто-Печорском лагере Коми АССР. В сентябре 1936 г. этапирован в Ленинград. (После расстрела Г. Зиновьева и остальных приговоренных по тому же делу Сталин приказал Ягоде отобрать и расстрелять пять тысяч участников оппозиции, находившихся в лагерях. Видимо, в это число вошел и мой отец.)

17 декабря 1936 г. ему было предъявлено обвининеие в «участии в подпольной троцкистско-зиновьевской организации на заводе им. Жданова».

19 декабря 1936 г. выездная Военная коллегия Верховного суда СССР в составе председателя армвоенюриста В. В. Ульриха, членов диввоенюристов Н. М. Рычкова и Я. П. Дмитриева и секретаря военюриста 1 ранга А. А. Батнера в закрытом судебном заседании в Ленинграде рассмотрела дело Пичурина и других обвиняемых.

Пичурин как будто бы «по заданию Г. Е. Зиновьева подготовлял террористический акт против С. М. Кирова, для чего создал на заводе боевую террористическую группу. В 1935 г. Ф. Д. Пичурин вместе с остальными обвиняемыми подготовил террористический акт против А. Жданова, используя ранее разработанный план террористического акта против Кирова. Таким образом, установлена виновность всех обвиняемых в том, что они являлись активными участниками троцкистско-зиновьевской террористической организации, осуществившей 1 декабря 1934 года злодейское убийство С. М. Кирова и готовившей террористический акт против Сталина, Жданова».

Пичурин, как и другие члены «контрреволюционной организации», был приговорён к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 19 декабря 1936 г. Точное место захоронения установить не представляется возможным.

11.10.57 г. Президиум Ленинградского городского суда отменил постановление Особого совещания при НКВД СССР от 20.06.35 г. за отсутствием состава преступления.

21.01.58 г. Военная коллегия Верховного суда СССР определила: приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 19.12.36 г. в отношении Пичурина Ф. Д. и других отменить по вновь открывшимся обстоятельствам и дело о них за отсутствием состава преступления прекратить.

В нашей семье немало родственников, так или иначе хлебнувших всего, что было. Моя старшая сестра, Анна Фёдоровна Пичурина (Быстрова), была сослана в Среднюю Азию, вышла там замуж за такого же горемыку Бориса Быстрова, отец которого тоже погиб в годы репрессий. Ныне вместе с мужем они живут в Екатеринбурге, реабилитированы. Брат моей мамы, Виктор Давидович Торговец, окончил в своё время Петербургский университет, был видным юристом, прокурором Москвы, потом – Украины, арестован в 1937 г., погиб в лагерях. Его жена пробыла в лагерях до 1956 г.

Лев Фёдорович Пичурин, профессор, г. Томск, 2002

 

Фёдор Пичурин помянут в 4-м томе «Ленинградского мартиролога» (с. 372–373). Там же опубликован акт о расстреле Пичурина, сохранившийся в архиве УФСБ по С.-Петербургу и Ленинградской области среди документов об исполнении приговоров к высшей мере наказания (ил. 134). Вопреки обычному правилу, исполнение приговора было почему-то отложено до 10 февраля 1937 г. Акт не был приобщён к архивно-следственному делу Пичурина, и потому до 1999 г. он числился расстрелянным в день вынесения приговора.

Где погребён Пичурин – неизвестно и по сию пору. В Левашово расстрелянных ещё не возили. Возможно – на кладбище Памяти жертв 9 Января (Преображенском).

О Фёдоре Пичурине см. также в книгах:

Пичурин Л. Ф. Опечатка: Невыдуманная повесть. – Томск, 1997;

37-й на Урале. – Свердловск, 1990.

Анатолий Разумов

---