Шторх Николай Иванович
Шторх Николай Иванович, 1900 г. р., уроженец г. Рига, русский, член ВКП(б) в 1917-1937 гг., нач. промтоварного подотдела Леноблвнуторга, проживал: г. Ленинград, Лиговская ул., д. 44, кв. 107. Арестован 10 июня 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 29 октября 1937 г. приговорен по ст. ст. 58-6-10-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 5 ноября 1937 г.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ШТОРХ
Мой отец родился в Риге в 1900 г., латыш. Учился в церковно-приходской школе на «отлично» и был принят в 1915 г. на казенный счет в Духовную семинарию. Исключен из нее за чтение запрещенной литературы. Работал на сплаве леса в Курляндии, которая была занята немцами. По несовершеннолетию избежал смертной казни с группой рабочих за поджог имения немецкого барона и укрытие русских военнопленных. В марте 1917 г. вступил в Латышскую СДРП. В 1918 г. переправлен в Россию – в Псков. В июне 1918 г. избран 1-м секретарем Псковского губкома комсомола. Был делегатом III съезда РКСМ и ХI съезда РКП(б).
В 1922 г. ЦК РКСМ направил его в Ленинград представителем на Мурманской ж. д. Он работал в правлении профсоюза дороги. В 1929–1931 гг. учился на курсах комсостава Наркомпути.
В 1931 г. его направили на работу в торгпредство Наркомвнешторга в Берлине, а в 1933 г. перевели в Копенгаген. Там он заведовал импортно-экспортным отделом торгпредства и возглавлял переговоры по покупке и переоборудованию ледокола «Челюскин». Отец свободно владел немецким, датским и английским языками.
В 1936 г. наша семья жила в Ленинграде. Мама, учительница истории, работала директором средней школы, мне было 14 лет, а моей сестре 7 лет. Отец прошел «чистку партии», и Наркомвнешторг предложил ему работу в одной из провинций Китая. Он отказался, т. к. дети старше 12 лет должны были учиться в СССР. Отец устроился в Леноблвнуторг и проработал там несколько месяцев. Затем последовал его арест. Маму уволили с работы, исключили из партии, меня не приняли в 1937 г. в комсомол. Квартиру «уплотнили» – подселили жильцов.
Впоследствии мать с трудом устраивалась учительницей то географии, то немецкого языка. Я поступила в институт только потому, что был недобор из-за войны. С 1950 г. работала врачом-педиатром в Псковской области, привлекалась в феврале–марте 1953 г. по «делу врачей-вредителей». Днем работала по 12 часов, а ночью вызывалась на допросы в местное отделение НКВД на ст. Новосокольники. В апреле или мае 1953 г. была санкция на арест, но выручила амнистия и дело прекратили. Моя младшая сестра закончила техникум в Ленинграде, уехала на Север, в Ухту, и там исключалась из комсомола.
Считаем, что нам относительно везло.
Мы, ушедшие и оставшиеся в живых родные и близкие погибших, мучительно долго ждали, когда же наконец всё станет на свои места и правда восторжествует для каждого. Горько. Мало осталось тех, кто порадуется вместе с нами, что погибшие живы в истории поименно. Ужасает это количество бессмысленно и зверски уничтоженных, от ученого до крестьянина.
В этот кровавый «театр абсурда» трудно поверить. Не верят до сих пор, к сожалению, и ныне живущие. Или не хотят верить?
Дочь бывшего «врага народа» Евгения Николаевна Тарасова, г. Рига, Латвия
Н. И. Шторх был расстрелян по так называемому Списку № 1 «шпионов, диверсантов, вредителей и террористов германских разведывательных органов».
О Шторхе см. также: Афонина Н. Реабилитирован посмертно // Молодой ленинец. Псков, 1989. № 90 (14986), 27 июля. С. 2:
Анатолий Разумов