Труевцев Павел Васильевич

---

ПАВЕЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ТРУЕВЦЕВ

Мой папа, Труевцев Павел Васильевич, расстрелян 5 ноября 1937 г. Приговор в исполнение приведен в Ленинграде. Захоронен на Левашовском мемориальном кладбище. В 1957 г. постановление НКВД и Прокурора СССР отменено за отсутствием состава преступления, реабилитирован посмертно. (Дополнительные данные см.: Ленинградский Мартиролог 1937–1938, том 3, стр. 415).

Своего папу я совсем не помню, в момент ареста 8 августа 1937 г. мне был 1 год 3 месяца. Со слов мамы, за папой пришли поздно вечером. Когда его уводили, он сказал маме: «Ты жди меня. Они разберутся, и я скоро вернусь». Он был убежден в своей невиновности и верил в справедливость закона. Уходя, папа ничего с собой не взял, кроме моей фотокарточки. Он был любящим мужем и прекрасным счастливым отцом. Мама вспоминала, что папа никогда не появлялся в доме без игрушки для меня.

Не дождавшись папиного возвращения и не понимая, за что его арестовали, мама стала ходить по инстанциям, чтобы добиться свидания с ним или передать передачу. Так ничего и не добившись, она услышала в ответ, что если хотите знать, где ваш муж, то будете там же. Это было страшное время повальных арестов и беспредела. А спустя три месяца, 3 декабря 1937 г. мама вместе со мной на руках (мне 1 год 6 месяцев) была выслана из Ленинграда в Башкирию. В это же время маме сообщили, что Ваш муж осужден сроком на 10 лет без права переписки.

Так мы пополнили ряды «врагов народа».

В Башкирии, в поселке Мелеуз, мы пробыли 10 лет. Смыслом жизни теперь для нас стало ожидание встречи с папой. Мама ждала его верно, мужественно перенося все невзгоды, а их было немало. Я постоянно болела, мне не подошел климат. Затем добавилась война и страшный голод. Когда я подросла, мама заверила меня в том, что мой папа все выдержит, потому что до ареста он был в отличной физической форме. Его отличало жизнелюбие и энергия. Папа окончил институт им. Герцена, исторический факультет. Его диплом с отличием мы бережно и с гордостью хранили. В свободное время любил рисовать. Находясь в длительной командировке в г. Мурманске (до момента ареста работал в Осоавиахиме), он показал приехавшей к нему маме панораму города, затем быстро изобразил себя и маму на листочке бумаги, а на обратной стороне – местный ландшафт. Этот рисунок я сохранила до сих пор.

Оказавшись вдали от родных, не имея ни от кого помощи, ни поддержки, ни переписки, мама не выдержала и заболела истеро-неврастенией и была признана врачами инвалидом 2-й группы без права работы. Теперь единственным источником существования стала мамина пенсия в 14 руб.

Едва мне исполнилось 12 лет, как в 1948 г. нас переправляют в Северный Казахстан еще на 6 лет. Помню, как долго и трудно мы добирались до г. Кокчетава по железной дороге. Часть пути ехали в товарных «телячьих» вагонах. Нас было несколько семей. В г. Кокчетаве нас погрузили на открытый грузовик и повезли в село Володарское. Туда мы прибыли в 12 часов ночи. Мое детское воображение поразил вид на фоне темноты двух ярко светящихся окон прямо на земле – это была землянка. Нас разместили в одном частном доме в большой пустой комнате, прямо на полу. Там мы жили какое-то время, пока не самоустроились кто как смог. Здесь, как и раньше, наши родители должны были каждые 10 дней отмечаться в милиции. Однажды у них взяли отпечатки пальцев, что очень встревожило их и оскорбило. И так мы продолжали жить, в атмосфере нищеты, зажатости и беспомощности. Фрукты мы видели только на красочных иллюстрациях.

Прошло немало лет от начала высылки, а от родственников ни одного письма. Нас навсегда вычеркнули из жизни. В те времена страх настолько овладел людьми, что они боялись собственной тени, говорили шепотом. Я уже заканчивала местную среднюю школу, вдруг получаем письмо от сына маминой сестры. Только став взрослым, он узнает, что у него есть двоюродная сестра. Теперь мы живем в одном городе и часто общаемся.

Наконец, 29 декабря 1953 г. мамина высылка отменяется. Как «необоснованно примененная в 1937 году к жене Труевцева П. В. – Сладковой С. Н.»

Мы вернулись в Ленинград.

О судьбе папы пока было ничего неизвестно, на неоднократный запрос меня вызвали на Литейный пр., 4 и сообщили, что Ваш отец умер в сентябре 1947 г. от возвратного тифа. А после его реабилитации мне выдали денежную компенсацию в размере его двухмесячного оклада.

Мама была реабилитирована в декабре 1959 г., а в 1974 г. ей назначили персональную пенсию местного значения за папу в размере 50 руб. Умерла она в марте 1986 г. так и не узнав, что ждала его напрасно.

В начале 1995 г. я познакомилась с делом моего папы. Основным обвинением его было в том , что в 1937 году он был завербован резидентом германской разведки для шпионской деятельности. В октябре 1995 г. мне выдали повторное свидетельство о смерти папы. Место смерти: г. С.-Петербург. Причина смерти: расстрел. Папе было тогда 37 лет.

Но одна беда не приходит в дом. В 1995 году в осенний гололед погибает в автомобильной катастрофе наша единственная 29-летняя дочь и внучка Труевцева П. В. – опора на старость. Она окончила Инженерно-экономический институт, была мила, благородна, внимательна и трудолюбива. С любовью и уважением хранила память о дедушке.

Я, как дочь Труевцева П. В., Елизавета Павловна, выехавшая вместе с матерью в административную высылку по решению комиссии УНКВД по Лен. обл., признана пострадавшей от политической репрессии и 30 апреля 1996 года реабилитирована.

Мы с мужем пенсионеры. Я являюсь членом Ассоциации жертв репрессий.
Единственным утешением осталось посещение мест захоронения очень близких и дорогих мне людей.

Елизавета Павловна Тарубарова, С.-Петербург

Начальник взвода управления дегазационных отрядов Осоавиахима Павел Васильевич Труевцев расстрелян по так называемому Списку немецких шпионов № 1. Ровно 100 человек расстреляли по этому списку: немцев, русских, поляков, евреев… Среди них и немецкие политэмигранты, и директор Публичной библиотеки Мечислав Добраницкий, и троюродная сестра Николая II Дора Лейхтенберг. Все помянуты в 3-м томе «Ленинградского мартиролога».

Анатолий Разумов