Лейхтенберг Дора Евгеньевна

---

ДОРА ЕВГЕНЬЕВНА ЛЕЙХТЕНБЕРГ (баронесса Дарья Евгеньевна Гревениц, урожденная графиня Богарне)

В анкетах, которые Дарье Евгеньевне приходилось заполнять по разным поводам в советское время, она указывала, что имя ее – Дора, фамилия – Лейхтенберг, что родилась она 14 марта 1881 г. в Мюнхене и что по национальности она – немка. Ни одно из этих сведений не соответствует действительности.

Правнучка Николая I, двоюродная внучка Александра II, двоюродная племянница Александра III и троюродная сестра Николая II, состоявшая к тому же в достаточно близком родстве с целым рядом королевских и аристократических семей Западной Европы, графиня Дарья принадлежала по рождению к высшей знати Российской Империи.

Ее прадед – знаменитый виконт Евгений Богарне, пасынок Наполеона, видный генерал и государственный деятель Франции – после женитьбы на дочери короля Баварии Максимилиана-Иосифа I принцессе Августе получил от своего тестя титул герцога Лейхтенбергского.

Дед Дарьи Евгеньевны, герцог Максимилиан Лейхтенбергский, в 1839 г. женился на дочери Российского императора Николая I великой княжне Марии Николаевне и связал свою судьбу с Россией. Дети от этого брака получили титул князей Романовских и были признаны членами Российского Императорского Дома.

Отец ее, князь Евгений Максимилианович Романовский герцог Лейхтенбергский, в 1869 г. вступил в брак с Дарьей Константиновной Опочининой – фрейлиной императрицы, внучкой младшей дочери фельдмаршала Кутузова Дарьи. Так немногим более чем через полвека после Отечественной войны 1812 года соединили свои руки и сердца потомки двух военачальников, сражавшихся друг против друга на Бородинском поле, – внук наполеоновского генерала виконта Евгения Богарне, принца Франции, и праправнучка российского фельдмаршала Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова, светлейшего князя Смоленского. В день свадьбы Д. К. Опочинина была возведена Александром II в графское достоинство под именем графини Богарне, те же титул и фамилия были дарованы будущему потомству от этого брака.

Единственная дочь Евгения Максимилиановича и Дарьи Константиновны, графиня Дарья, появилась на свет в Петербурге, в Мариинском дворце, 7/19 марта 1870 г. Ее мать в тот же день скончалась.

В юности графиня Дарья Евгеньевна получила прекрасное образование – окончила лицей в Париже и гимназию в Карлсруэ. В 1893 г. эта блистательная красавица вышла замуж за князя Льва Михайловича Кочубея (внука выдающегося государственного деятеля князя В. П. Кочубея). У них родились двое детей – в 1894 г. князь Евгений Львович и в 1899 г. княжна Наталья Львовна. Княгиня Дарья Евгеньевна подолгу жила в Париже, училась в Сорбонне на факультете литературы.

В 1910 г. княгиня Дарья Евгеньевна Кочубей была разведена с мужем и в 1911 г. вышла замуж за барона Владимира Евгеньевича Гревеница, капитана 2-го (впоследствии – 1-го) ранга, командира линейного корабля “Полтава”.  Однако и со вторым мужем она вскоре разъехалась, а в 1916 г. он скончался.

 

* * *

Трудно сказать что-либо определенное о взглядах и занятиях Дарьи Евгеньевны в 1917 – 1918 гг. По некоторым сведениям, она организовала отряд сестер милосердия, находилась на фронте. В 1918 г. каким-то образом оказалась в Австрии. В октябре 1918 г., по командировке Австрийского Красного Креста, она приехала в Петроград и поселилась на Моховой, 36, в квартире 3, под именем Доры Евгеньевны Лейхтенберг.

Квартира на Моховой с недавнего времени принадлежала майору Виктору Маркезетти, члену Австро-Венгерской миссии по делам военнопленных. В молодости Маркезетти жил с родителями в Петербурге и здесь же учился. Затем служил в австрийской армии, в австрийском железнодорожном ведомстве, во время 1-й мировой войны был начальником австро-венгерской радиослужбы на разных фронтах. В Советскую Россию он прибыл в декабре 1917 г. для участия в Брестских мирных переговорах.

Неясно, где и когда они познакомились, но вскоре Дора Лейхтенберг и Виктор Маркезетти соединили свою судьбу. Они решили жить и работать в Петрограде, хотя долго сохраняли иностранное гражданство (она – до 1926 г., он – до ареста в 1937 г.).

С 1919 г. Маркезетти служил в издательстве “Всемирная литература”, созданном Максимом Горьким, – сначала в качестве переводчика, затем помощником секретаря. При издательстве он создал Библиотеку всемирной литературы и стал ее заведующим. Лейхтенберг поначалу поступила на работу в юридическую службу Петроградского театрального отдела, а в мае 1920 г., по рекомендации Горького, перешла в Библиотеку всемирной литературы, являвшуюся по сути филиалом (впоследствии – IV отделением) Публичной библиотеки.

Шел год за годом... 16 сентября 1929 г. в вечернем выпуске ленинградской “Красной газеты” неожиданно появилась анонимная заметка “Правнучка Николая Палкина”. Доре Евгеньевне ставились в вину ее знатное происхождение, недостойное поведение по отношению к сослуживцам по библиотеке, нарушение трудовой дисциплины, использование рабочего времени в личных интересах и т. д. В связи с разбором заметки, в Публичной библиотеке была создана специальная комиссия. Комиссия стала спешно собирать заявления сотрудников, заслушивать различные показания и, наконец, в своей резолюции от 5 октября 1929 г. отметила, что Д. Е. Лейхтенберг “не изменила характерных черт своего класса, проявляющихся и до сих пор в ее взаимоотношениях с сотрудниками”, а также что она “при последних перевыборах Ленинградского Совета была лишена избирательных прав и в таковых до сих пор не восстановлена, несмотря на ее обжалование 10 месяцев тому назад”. Хотя факты нарушения трудовой дисциплины не подтвердились, комиссия сочла ее дальнейшее пребывание в Библиотеке нежелательным.

Дора Евгеньевна уволилась, но вскоре вернулась обратно. Видимо, недаром она так уверенно держалась на заседаниях библиотечной комиссии, рассказывая о левых взглядах своего отца и его знакомстве с П. Кропоткиным; о своей непочтительной реплике в адрес Николая II в 1905 г. и последовавших неприятностях; о том, что в ее отряде в 1917 г. был поднят красный флаг; о том, “что ее хорошо знал В. И. Ленин, о чем у нее якобы имеется документ, заверенный т. Караханом”;  о своих “очень больших связях” в Смольном и ГПУ...

В 1931 г. она – без необходимых рекомендаций, по звонку из ОГПУ – стала ответственным переводчиком иностранного отдела Горлита и одновременно – помощником библиотекаря в отделе спецхранения Публичной библиотеки, получила допуск к работе с секретной перепиской. В 1934 г. Д. Е. Лейхтенберг, к тому времени старший контролер Леноблгорлита, покинула это учреждение и стала главным библиотекарем Публичной библиотеки, и. о. заведующей иностранным отделом Спецхранения.

 

* * *

Катастрофа случилась в 1937 г.

В середине августа 1937 г. начальник Спецсектора обратился к директору Публичной библиотеки с докладной запиской, в которой сообщал о том, что отстранил Д. Е. Лейхтенберг от работы в Спецсекторе за многочисленные нарушения правил работы с запрещенной литературой (выдача книг без надлежащего оформления, занятие переводами неизвестно для какой цели и т. д.), и настаивал на ее увольнении “как человека, нарушившего элементарные правила хранения тайн”. На докладной – резолюция директора Библиотеки А. Вольпера: “Нарушение правил работы в спецхране. Уволить с 25/VIII-37”.

Увольнение не было случайным. Еще в 1936 г. В. А. Маркезетти был вынужден оставить пост заведующего IV отделением Публичной библиотеки, оставшись в должности старшего консультанта. Летом 1937 г. он подал заявление о желании принять советское гражданство; заявление долго рассматривалось, а 6 сентября в Ленинградское управление НКВД поступила телеграмма из Москвы: “Австрийского-подданного Маркизети Виктор Александровича арестуйте ... Арест согласован НКИД Потемкиным Прокуратуре Леплевским ... Минаев”. В ночь на 10 сентября на Моховую пришли с обыском и ордером на арест Маркезетти. Вместе с ним арестовали и Дарью Евгеньевну, ордер на ее арест выпишут задним числом, 23 сентября.

В справке на арест Маркезетти значилось, что он “является агентом разведотдела Австрийского генерального штаба и проводит шпионскую работу на территории СССР”, в справке на арест Лейхтенберг – что она “проводит шпионскую работу по заданиям последнего”.

Все это, конечно, было выдумкой. Но следствие ею не ограничилось. В обвинительном заключении по делу Лейхтенберг тема шпионажа дополнена. Оказывается, она как жена “агента Гестапо Маркезетти была связана с шпионско-террористической группой германских политэмигрантов в Ленинграде, созданной агентами Гестапо. Была осведомлена о готовящемся террористическом акте над Секретарем ЦК и Ленобкома ВКП(б) т. Ждановым”.  29 октября Дора Евгеньевна Лейхтенберг была приговорена к расстрелу Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР вместе с “резидентом германской разведки” – бывшим директором Публичной библиотеки М. М. Добраницким. 5 ноября они оба были расстреляны.

Судьба Маркезетти оставалась нерешенной, так как он все еще был иноподданным. 11 декабря 1937 г., находясь в пыточной тюрьме, он был принят в гражданство СССР постановлением президиума Ленсовета. Теперь его, “руководителя боевой группы”, можно было и расстрелять. Это случилось 15 января 1938 г.

* * *

Биографии Лейхтенберг и Маркезетти до сего дня представляют некоторую загадку. По-видимому, оба они в той или иной степени оказались вовлеченными в сотрудничество с органами госбезопасности. В чем конкретно состояло это сотрудничество и каковы были его мотивы, сказать трудно – об этом сохранились лишь скупые, противоречивые и подчас недостоверные сведения.

В 1975 г. прокуратура поставила вопрос о реабилитации В. А. Маркезетти. 1 июля 1975 г. он был реабилитирован Военным трибуналом ЛВО.

Дора Евгеньевна Лейхтенберг перестала числиться во “врагах народа” по заключению военного прокурора ЛВО 11 мая 1989 г.

* * *

Как некогда ее прапрадед, французский аристократ виконт Александр Богарне, избравший путь сотрудничества с революционными властями Франции, кончил свою жизнь под ножом гильотины, так и российская аристократка графиня Дарья Богарне, пытавшаяся найти общий язык с Советской властью, получила от нее пулю в затылок.

Ее первый муж, князь Л. М. Кочубей, скончался в Париже в 1927 г.

Ее сын, князь Евгений Львович Кочубей, умер там же в 1951 г., на его надгробии на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа написано: “князь Кочубей-Богарне”. От брака с Хелен Джералдин Пирс у него родились четыре дочери – княжна Диана, княжна Наталия, княжна Елена и княжна Гортензия. Их дети и внуки живут в разных странах Западной Европы и в США.

Дочь графини Д. Е. Богарне, княжна Наталья Львовна Кочубей, перешла в католичество, стала монахиней под именем матери Софии и в конце жизни была настоятельницей доминиканского монастыря в Фрибурге (Швейцария).

Никто из потомков графини Дарьи Евгеньевны Богарне до последнего времени не знал, когда и как закончила она свой жизненный путь.                

Игорь Васильевич Сахаров, С.-Петербург

 

Лейхтенберг, Маркезетти и Добраницкий, скорее всего покоятся на Левашовском мемориальном кладбище, бывшем тайном могильнике НКВД.
Но следственное дело не ограничивается этими именами.
24 ноября 1937 г. расстреляли жену Добраницкого, немецкую политэмигрантку Сусанну Ванслибен.       Особо важная роль в работе “шпионско-террористической группы” приписывалась заведующему гаражом Публичной библиотеки Герману Грюнбергу – также политэмигранту, германскому подданному. Маркезетти будто бы разработал “рецепт изготовления бомб по типу ручных гранат”, а Грюнберг и его племянник Ридигер изготовили семь бомб в гараже Публичной библиотеки. Бомбисты как будто бы собирались метать эти бомбы в машину Жданова на Кировском проспекте, на Кировском мосту и на набережной Жореса. В отношении “террористов” Грюнберга и Ридигера власти почему-то решили ограничиться высылкой из пределов СССР. Грюнберга, судя по архивным документам, даже выслали. Однако в 1966 г. он приезжал в Ленинград и рассказывал бывшим коллегам о долгих скитаниях по сталинским лагерям. Оказывается, только в годы Оттепели ему удалось уехать в ГДР.
В ноябре 1937 г. были расстреляны также другие сотрудники Публичной библиотеки: Давыд Амидов – как иранский шпион, Гильда Ильвес – как германская шпионка, Ирена Вавулина и Шарлотта Гельбо (Ольга Тышкевич) – как польские шпионки, Ирма Карила и Тюне Токой – как финские шпионки.)
Допрошенный в 1975 г. в качестве свидетеля бывший оперуполномоченный 1-го отделения 3-го отдела УНКВД ЛО Владимир Павлович Пестунов вспомнил обстоятельства некогда произведенного им ареста на Моховой: “Вместе с Маркезетти мною была арестована его жена Лейхтенберг, но в чем она обвинялась и какова была ее дальнейшая судьба, мне неизвестно”.
С трудом, по предъявленным документам, вспомнил Пестунов, в частности и портсигар, изъятый им при обыске 10 сентября 1937 г. “Портсигар в память разведыват. работы в пользу Австрии (белого металла) – 1 шт.”  – было записано Пестуновым в протоколе обыска. А 9 мая 1938 г. ценности расстрелянного Маркезетти были оприходованы в пользу государства по квитанции, по которой числились: “Портсигар белого металла с надписью “За разведывательную работу”, разных старых иностранных орденов 12 штук”. Значит, 12 наград за службу Австрии и русский серебряный портсигар с надписью на русском языке. Австрийская разведка по-русски, конечно же, не благодарила. Дополнительная проверка выявила, что Маркезетти буквально до 1937 г. был связан с начальником австрийской разведки генерал-майором М. Ронге, организовавшим разведывательную деятельность против фашистской Германии и арестованным Гестапо в 1938 г. То есть, Маркезетти работал не не Гестапо, а на советскую разведку.
Бывший сотрудник УНКВД ЛО, а затем майор в отставке и зав. отделом спецхранения Публичной библиотеки Яков Осипович Хаскин в 1975 г. также показал, что “от своих сослуживцев ему было известно о помощи, которую Маркезетти оказывал органам НКВД”.
В архивном следственном деле некоего З. А. Шарина-Чернова, раненного при переходе границы из Финляндии в СССР в 1924 г., сохранился любопытный меморандум по оперативным материалам ГПУ следующего содержания: “сотрудниками финской разведки ему были даны пароль и явка в Ленинграде, на Моховой улице, дом 36 к герцогине Лейхтенбергской и ее супругу Маркезетти. Находясь на излечении в тюремной больнице, он с ведома и по указанию ОГПУ, связался с Лейхтенбергской, которая затем вместе с мужем Маркезетти отправляли за границу письма Шарина-Чернова и приносили ему письма, поступавшие оттуда для него”. (Из автобиографий Маркезетти и Лейхтенберг известно, что именно в это время она ездила в Финляндию, а он расплатился за приобретенную в 1917 г. квартиру на Моховой с ее владелицей в Финляндии.)
В особом архиве Главархива СССР было найдено агентурное донесение польской разведки об органах ГПУ, по которому “проходит Лейхтенберг Дора (отчество не указано), секретный сотрудник ГПУ в Петрограде”.
Беллетризованные сведения о ее помощи петроградским чекистам появились в советской печати даже раньше реабилитации Маркезетти (см. книгу: Сапаров А. Фальшивые червонцы. Л., 1972). А живой и, видимо, несколько шаржированный образ “герцогини Лейхтенбергской” возникает при чтении мемуаров М. Петерсен-Рыжкиной (сотрудницы Публичной библиотеки в 1920 – начале 1930-х гг.), опубликованных впервые в газете “Новое русское слово” (Нью-Йорк, 1964, 8 марта). Значительные биографические материалы о Д. Е. Лейхтенберг были собраны А. Е. Шигиным, на них основана одна из глав  книги З. Беляковой “Романовы. Как это было” (СПб., 1988). Биографическая заметка о Маркезетти опубликована Г. В. Михеевой в сборнике “Петербургские чтения 97”.

Анатолий Разумов

---