Бероев Мацко Исаевич

МАЦКО ИСАЕВИЧ БЕРОЕВ

Мой отец Бероев Мацко Исаевич родился в 1894 году в селении Зилга (Северная Осетия – Алания). Семья состояла из матери, отца и детей – 6 братьев и сестры. Жили крестьянским трудом, имели землю, растили домашний скот, построили небольшую мельницу на реке Терек.

По свидетельству односельчан, которые их помнили и с которыми я беседовал в 1960–90-е годы, все братья и сестра были очень трудолюбивы, пользовались авторитетом, охотно делились с односельчанами частью выращенного зерна и полученного мяса от домашнего скота.

Репрессии коснулись не только моего отца, но и других братьев: самого старшего – Хатыхцко Бероева, другого брата – Суки Бероева, который с семьёй был выселен в Среднюю Азию и там умер в ссылке, а его семья – жена и трое детей – вернулись в Северную Осетию. Ещё один брат, выехав из Северной Осетии из-за боязни ареста, поселился в Подмосковье в п. Косино, до 1994 года работал там в совхозе им. Моссовета, имел правительственные награды, о нём писали многие газеты положительно. Ещё один брат – Магомет Бероев – пропал без вести в Великой Отечественной войне, шестой брат в начале 30-х годов умер и похоронен в Зилге. Сестра дожила до возраста более 80 лет, умерла в 1990 году.

Мой отец в самом начале 30-х годов, боясь ареста, уехал из Зилги и начал работать на железной дороге – сначала на станции Тула, затем его перевели в Ленинград, затем в г. Кемь. По словам матери, отец систематически получал грамоты, денежные премии, поощрительные отпуска, о нём писали в тогдашних газетах положительные статьи, заметки. В то время практиковалось поощрение подарками из вещей, мебели, продуктами питания. И о таком поощрении отца вспоминала наша мать. В общем, по словам матери, наш отец был очень положительным и порядочным человеком, то же самое о нём рассказывали его односельчане.

До смерти Сталина мы – дети репрессированных – очень страдали из-за наших арестованных и расстрелянных родителей. Примеры: я не мог в 14-летнем возрасте вступить в комсомол, хотя был передовым, преданным партии к комсомолу, то же самое моя сестра Залина, которая родилась 17 марта 1938 года, то есть через 2 месяца и 7 дней после расстрела нашего отца. Ещё пример детской обиды. В первые послевоенные годы школьникам начальных классов раза два-три в неделю давали булочки с вареньем или сливочным маслом. Когда наша учительница разносила их на подносе по классу и доходила до меня, – проходила, утирая слезу и отдавая булочки другим детям, а я же, облизываясь, оставался без угощения. Правда, сами дети мне отрывали от своих булочек по кусочку, порой у меня получалось больше, чем у них. Были и другие примеры, но прошлые обиды надо забывать. С ярлыком «дети врага народа» мы жили до самой смерти Сталина, а, начиная с 1953 года, наши дела стали поправляться, и тогда мне и моей сестре открыли дорогу в комсомол. Уже школьником я был комсоргом, а студентом 4 года был вторым секретарём комсомольской организации Северо-Осетинского пединститута. Моя же сестра работала в Обкоме комсомола нашей республики, со школьниками приветствовала делегатов XIX съезда КПСС.

Наша мать родилась в 1907 году в г. Беслан, умерла в 1982 году рядом с Зилгой. Она была большой труженицей-швеёй, награждалась многими наградами, получала премии, два созыва была депутатом Владикавказского горсовета. От неё мы слышали самые добрые слова о нашем отце и поэтому всегда хотели знать правду о его аресте.

Мы с сестрой вели переписку с КГБ Карелии, и нам ответили, что наш отец умер от дистрофии лёгких. Дети таких же арестованных, как наш отец, говорили, что им написали, что и их родители умерли в тюрьмах от дистрофии лёгких. Вот поэтому возникло сомнение об одинаковой смерти. Тогда мы начали новую переписку, и нам дали новый документ о расстреле нашего отца, с показом места захоронения – Левашовской пустоши в Выборгском районе Ленинградской области. Я посетил Левашово 24 ноября 2007 года. Конечно, состояние на душе с облегчением, хотя осадок не совсем приятный. Но то, что видел место, где покоится мой дорогой человек – отец, уже в какой-то степени радует.

Борис Мацкоевич Бероев,
г. Владикавказ

Карельские железнодорожники однодельцы Василий Иванович Давыдов, Мацко Исаевич Бероев, Вячеслав Николаевич Чистяков и Игнатий Владимирович Игнатьев расстреляны согласно протоколу Особой тройки УНКВД ЛО № 285. В предписании на расстрел их порядковые номера 12–15. Всего по этому предписанию расстреляны 40 человек. Все считаются расстрелянными 8 января 1938 г. Все помянуты в 7-м томе «Ленинградского мартиролога». – Ред.