Чужбовский Алексей Андреевич

---

ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ К 5-МУ ТОМУ «ЛЕНИНГРАДСКОГО МАРТИРОЛОГА»

Ко времени издания первого тома «Ленинградского мартиролога» было известно, что в Ленинграде и под Ленинградом имелось несколько мест тайных захоронений расстрелянных. Документально подтверждалось существование только Левашовского, видимо, крупнейшего кладбища НКВД. Последовательный поиск в архиве УФСБ по С.-Петербургу и Ленинградской области позволил обнаружить косвенные доказательства захоронений на кладбище Памяти жертв 9 января (Преображенском). Оказалось, что священник Алексей Чужбовский и цветочница А. П. Николаева были арестованы за «распространение клеветнических слухов» о том, что на кладбище хоронят расстрелянных. Протоколы их допросов изобилуют подробностями разговоров о тайных захоронениях. Именно на Преображенское кладбище в ночь на 29 декабря 1937 г. привезли среди других расстрелянных и тело самого Чужбовского. Могильщик опознал его, похоронил в стороне и сообщил об этом его семье. Нами публикуются обзоры архивно-следственных дел Чужбовского и Николаевой.

АЛЕКСЕЙ АНДРЕЕВИЧ ЧУЖБОВСКИЙ

 

                                                                          

Жизнь и смерть моего прапрадеда долгое время были покрыты непроницаемой завесой. О его жизни нам и сейчас мало известно, обстоятельства же его смерти, благодаря работе авторов настоящего издания, стали до­стоянием истории.

В семейные традиции по вполне очевидным причинам рассказы о судьбе Алексея Андреевича не входили. Я застал в живых одного из его сыновей, Анатолия Алексеевича Чужбовского, моего прадеда, и двух его дочерей – Веру Алексеевну и Раису Алексеевну. Воспоминания о тете Вере весьма скупы: в нашем доме она бывала не очень часто, обычно по праздникам, и мне, маленькому ребенку, привозила всякие сласти. Раису Алексеевну я даже не помню. Судьба дедушки Толи была исковеркана именно в силу столь «тяжкой» наследственности – сына священнослужителя увольняли с работы такое множество раз, что в конце концов даже дома историю семьи пытались забыть. Однако это не помешало сохранить семейные реликвии – лишь то немногое, что осталось и поныне кроме скупых воспоминаний. Несмотря на все тяжести войны и блокады, ка­ким-то чудом остались целы фотографии – отец Алексей со своей женой, со своими детьми, со своей церковью на Преображенском кладбище… И поныне в семейном архиве хранятся церковные грамоты. Сохранился даже служебник и толкование Евангелия, подаренное отцу Алексею 10 апре­ля 1907 года священником А. Стратовым.

Удалось избежать казалось бы почти неизбежного – забвения…

Кирилл Леонидович Чужбовский,
С.-Петербург

 

НА ПРЕОБРАЖЕНСКОМ КЛАДБИЩЕ ПО НОЧАМ ЗАКАПЫВАЛИ РАССТРЕЛЯННЫХ

 

 

 

 

 

 

 

Печально известная Левашовская пустошь – не единственное место захоронения расстрелянных.

Поиск других тайных могильников долго не приводил к успеху. Но все больше доказательств, что одним из них было кладбище «Памяти жертв 9 января» (бывшее Преображенское).

 Деревья горели, как факелы

Одно из первых свидетельств относится к 1992 году. В то время я отвечала за рубрику «История репрессий» в редакции газеты «Вечерний Петербург» и получила письмо от 85-летней Веры Алексеевны Тимофеевой.

«В декабре 1937 года кладбище было закрыто для посещения на трое суток, – писала Вера Алексеевна, – и живущие в ближайших домах были предупреждены об этом. Слышали, как шли машины три ночи – на 27, 28 и 29 декабря. К Новому году всё было кончено и убрано. Место, где закапывали расстрелянных, находится в 5 минутах ходьбы от церкви военной в честь Александра Невского, где отец мой, ее настоятель о. Алек­сей Чужбовский отслужил последнюю службу вечером 3 декабря 1937 года. В ночь на 4 декабря он был арестован…»

Мы встретились с Верой Алексеевной и побывали на кладбище. Здесь, в доме для служащих кладбища, прошли ее детство и юность. После замужества в 1930 г. она переехала в другой район города, но часто бывала у своих – отца, матери, сестры Раисы и ее мужа.

Вера Алексеевна рассказала, что начиная с 1920-х годов на Пре­ображен­ское кладбище ночами привозили расстрелянных и тайно закапывали.

В декабре 1937 года арестовали ее отца. А вскоре, в одну из предновогодних ночей, когда кладбище было закрыто для посещения, могиль­щик Иван Богомолов среди привезенных трупов опознал тело о. Алексея, оттащил его в сторону и похоронил. Могильщик рассказал об этом сестре Веры Алексеевны и взял с нее слово молчать.

Эти ночи врезались в память всех окрестных жителей яркой иллюминацией. Говорят, что ночную мглу рассеивали облитые бензином и подожженные деревья. Уже после войны спилили их обугленные стволы.

Сестры отпели отца заочно. Никому, даже родным, не говорили о тайном захоронении. А табличку с именем отца Вера Алексеевна осмелилась установить только на семейной могиле, в начале 1990-х.

 Кладбище для бедных и безродных

Основанное в 1872 году, Преображенское кладбище с самого начала стало местом погребения самых бедных жителей Петербурга. Здесь можно было очень дешево, а то и бесплатно, похоронить своих близких. В годы Первой мировой войны здесь хоронили умерших в госпиталях солдат. После событий 9 января 1905 года, ночью, в братской могиле, наспех, почти тайком, были погребены те, у кого не было родственников, а также те, кто остался неузнанным. В январе 1918 года рядом с ними были похоронены жертвы расстрела мирной демонстрации в поддержку Учредительного собрания, состоявшейся накануне его разгона – 5 января 1918 года. Так что хоронить расстрелянных на этом кладбище начали давно.

Многие жертвы расстрела 9 января поступали сначала в морг Обухов­ской больницы имени профессора Нечаева (сейчас клиническое отделение Военно-медицинской академии). Обуховская больница потом довольно долго называлась «Памяти 9 января 1905 года». Известно, что с 1923 года тела расстрелянных также передавались в морг именно этой больницы, «для немедленного погребения». Логично предположить, что дальше их везли накатанной дорогой – на Преображенское.

 Памятник

В 1992 году Наталья Александровна Константинова, дочь репрессированного ученого и изобретателя Александра Павловича Константинова (см. о нем «Ленинградский мартиролог», т. 4, с. 220, 599–606; ил. 32), прочитала в «Вечернем Петербурге» статью о Преображенском кладбище с воспоминаниями дочери Чужбовского. Статья потрясла ее. Ведь Константинов расстрелян 26 мая 1937 года, и его останки лежат не в Левашове. Наталья Алек­сандровна как-то сразу поверила, что именно Преображенское кладбище стало послед­ним приютом для ее отца. Она стала добиваться установки здесь памятника всем погибшим. Дело тянулось несколько лет, но, в конце концов, при содействии общества «Мемориал», памятник жертвам политических репрессий был установлен и открыт 5 сентября 2001 года. Правда, дочь о. Алексея Чужбовского, Вера Алексеевна Тимофеева, до этого не дожила…

 

 Расстрелянных привозили фургонами

Кажется совершенно невероятным, но воспоминания Веры Алексеев­ны Тимофеевой подтвердил… ее отец. Выяснилось, что одной из причин ареста священника было «распространение клеветнических слухов» о том, что на кладбище хоронят расстрелянных. Впрочем, сначала за это была арестована 74-летняя Александра Петровна Николаева, торговавшая на кладбище искусственными цветами и венками.

Большинство «дел» 1937 г. напоминают бред сумасшедшего: заговоры, глобальные шпионские сети и т. д. Первые страницы «дел» цветочницы и священника резко отличаются от тогдашнего «стандарта». На допросах речь шла именно о тайных захоронениях на Преображенском кладбище.

Александру Петровну расстреляли 18 декабря, батюшку – десятью днями позднее, 28 декабря. Может быть, их последние молитвы были о том, чтобы гибель их не осталась безвестной для близких.

Судя по всему, тело о. Алексея привезли на кладбище в ночь на 29 декабря – последнюю из трех ночей жуткой «акции». 28 декабря стало последним днем расстрелов в Ленинграде в 1937 году. В этот день были расстреляны 250 человек, и все они могли быть похоронены на кладбище «Памяти жертв 9 января».

Погода в те дни была мрачной: сплошная облачность с временными просветами, видимость плохая. Минус 7–10. Может быть, потому и не возили расстрелянных в Левашово. Новый 1938 год начался снегопадом и метелью.

Наталья Одинцова

ДЕЛО ЦВЕТОЧНИЦЫ НИКОЛАЕВОЙ

29 ноября 1937 г. в дом Александры Петровны Николаевой пришли с обыском. Искали подтверждение «контрреволюционной агитации» на Преображенском кладбище, изъяли семейную переписку: 2 открытки и 4 письма.

Николаеву доставили в следственную тюрьму на Арсенальную, 5, и сразу же, без предъявления обвинения, ее начал допрашивать начальник 2-го отделения 2-го (оперативного) отдела УНКВД ЛО старший лейтенант госбезопасности Васильев. Выяснил анкетные сведения:
возраст – 74 года;
образование – два года духовной школы;
до 1903 г. была на иждивении мужа, токаря Обуховского завода, после его смерти жила на доход от двухэтажного дома и подрабатывала портнихой, с 1925 г. находилась на иждивении дочери, с 1935 г. изготавливала искусственные цветы и продавала их на Преображенском кладбище.

Затем последовал безостановочный, так называемый «конвейерный» допрос – о разговорах вокруг Преображенского кладбища, о тайных захоронениях расстрелянных. Протокол – Николаева не названа в нем ни обвиняемой, ни свидетелем – оформлен четырьмя датами: 29 и 30 ноября, 1 и 4 декабря, подробно и достаточно грамотно записан.

Других протоколов допросов Николаевой в ее архивно-следственном деле нет.

Есть протоколы допросов нескольких свидетелей. Трое из них – соседи по дому. Протоколы их допросов (от 2 и 7 декабря) составлены рядовыми следователями в обычных выражениях. Соседи охарактери­зовали Николаеву как «бывшую домовладелицу», «очень религиозного человека», «антисоветски настроенную», «не подчиняющуюся никаким правилам жакта» и т. п. Один из соседей как будто бы заявил: «Конкретных антисоветских высказываний от Николаевой А. П. я не слышал, но предполагаю, что Николаева А. П. классово-чуждый элемент и выражает в себе недовольство к советской власти».

Значительно важнее протоколы допросов других свидетелей – суп­ругов Куликовых, допрошенных самим Васильевым. Он расспрашивал, как и когда они узнали о тайных захоронениях расстрелянных. (Узнали при посещении семейной могилы от кладбищенской цветочницы. Очевидно, следствие располагало подробным доносом осведомителя о событиях злополучного для Николаевой октябрьского дня 1937 г.)
Куликовы опознали Николаеву.
2 декабря Васильев обратился с рапортом на имя заместителя начальника УНКВД ЛО майора госбезопасности Состэ: «Прошу Вашего распоряжения арестовать гр-ку НИКОЛАЕВУ Александру Петровну, 1863 г. р., проживающую в д. Мурзинке, дом № 31, кв. 3, торгующую венками на Преображенском кладбище и занимающуюся систематической злостной к. р. агитацией среди гр-н, посещающих кладбище». Состэ обратил на рапорт особое внимание и 8 декабря наложил собственноручную резолюцию: «Арестовать и дело передать на тройку».

Видимо, только после этого выписан ордер на арест Николаевой (выписан в декабре, но не датирован). «Анкета арестованного Николае­вой» заполнена сотрудником госбезопасности 9 декабря.

В деле Николаевой нет постановления об избрании меры пресечения и предъявления обвинения. Обвинительное заключение, подписанное Васильевым и начальником 2-го отдела капитаном госбезопасности Бойцовым, также не датировано и никем не утверждено.
Дело «передали на тройку» по указанию Состэ.
В протоколе заседания Особой тройки УНКВД ЛО от 15 декабря 1937 г. значится, что «Николаева А. П., торгуя венками на Преображенском кладбище, систематически среди крестьян* приходящих на кладбище, распространяла злостные провокационные к-р. слухи. Вела террористическую пропаганду против руководителей ВКП(б)».

 Акт о расстреле Николаевой датирован 18 декабря 1937 г.
 Где она захоронена – неизвестно.
 8 августа 1989 г. – реабилитирована.
 Ст. лейтенант ГБ Николай Анисимович Васильев был уволен 29 декабря 1938 г. в связи с арестом.

Капитан ГБ Виктор Иванович Бойцов до Ленинграда служил в личной охране Сталина. Арестован 7 июля 1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР 8 мая 1939 г. осужден на 15 лет ИТЛ. Умер в лагере в 1940 г. Реабилитирован.

Мартын Янович Состэ до 16 апреля 1937 г. был начальником Административно-хозяйственного управления УНКВД ЛО, т. е. ведал, кроме прочего,    расстрелами и захоронениями трупов. Затем стал пом. начальника УНКВД ЛО, 26 мая получил звание майора ГБ, а 7 июля 1937 г. стал зам. начальника УНКВД ЛО. Может быть, это продвижение было связано с подготовкой к репрессивной операции. Состэ был арестован 18 апреля 1938 г. и обвинен в шпионаже в пользу латвийской разведки. 5 мая 1938 г. его убил на допросе в Лефортовской тюрьме в Москве бывший сослуживец по УНКВД ЛО капитан ГБ Кучинский, сам впоследствии арестованный. Состэ реабилитирован.

Ввиду необыкновенной важности, показания Николаевой приводятся полностью, с сохранением всех особенностей их записи следователем.

 1937 г. ноября мес. 29 дня

 Будучи предупреждена по ст. 95 УК об ответственности за дачу ложных показаний, по существу дела даю показания.
 Вопрос: С какого времени вы занимаетесь продажей искусственных цветов на Преображенском кладбище?
 Ответ: С 1935 года.
 Вопрос: Скажите, кого вы знаете из служащих или служителей Преображенского кладбища?
 Ответ: Знаю Заведывающего кладбищем Ланцова Николая, отчества не помню, кажется, что Семенович, могильщиков: двух или трех, одного зовут   Павел, фамилию не знаю, второго фамилия Гужинский, имени не знаю, а третьего в лицо знаю, а как его фамилия и имя, не знаю. Еще знаю священника. Зовут его отец Алексей, фамилию не знаю, по внешности: высокий, худоватый, седой, небольшая борода, проживает в двухэтажном деревянном доме на II этаже. Проживает с дочерью и ее мужем. В I этаже живут могильщики.

 Вопрос: Какие между вами и вашими знакомыми служащими на кладбище ведутся разговоры?
 Ответ: Я спрашиваю у могильщиков сколько за день бывает покойников и сколько вырыто могил.
 Вопрос: Что вам могильщики рассказывают?
 Ответ: Могильщики Павел и Гужинский мне рассказывали о том, что по ночам привозят безродных, на вопрос каких безродных, могильщики отвечают «а вам какое дело».
 Вопрос: Почему же они так вам отвечают?
 Ответ: Могильщики на это говорят, что об этом говорить нельзя.
 Вопрос: А спрашивали вы у могильщиков, почему нельзя говорить об этом?
 Ответ: Об этом я не спрашивала.
 Вопрос: Откуда, сколько и каких безродных привозят на кладбище?
 Ответ: Мне об этом могильщики не говорили.
 Вопрос: Кому вы говорили о том, что на кладбище по ночам привозят безродных.
 Ответ: Никому я об этом не говорила.
 Вопрос: Вы говорите неправду, предлагаю вам давать правдивые ответы!
 Ответ: Я больше ничего не могу сказать.
 Записано с моих слов верно, больше добавить ничего не могу. А. Николаева.

 1937 г. ноября мес. 30 дня

 Вопрос: Скажите много-ли граждан посещает кладбище?
 Ответ: Ходят каждый день порядочно.
 Вопрос: Кого больше бывает на кладбище, мужчин или женщин?
 Ответ: Женщин больше.
 Вопрос: Что же делают приходящие на кладбище?
 Ответ: Одни покупают венки и служат панихиды, а другие спрашивают где хоронят безродных.
 Вопрос: Часто-ли к вам обращаются с вопросами о количестве покойников, привозимых на кладбище?
 Ответ: Обращаются, но не каждый день.
 Вопрос: Как приходящие на кладбище у вас спрашивают об этом?
 Ответ: Приходящие, в большинстве случаев женщины, спрашивают, где здесь хоронят безродных, на что я отвечала, что безродных хоронят за памятником.
 Вопрос: Говорили-ли вы кому-либо из граждан о том, что на кладбище по ночам хоронят безродных?
 Ответ: Говорила.
 Вопрос: Откуда вам известно, что безродных хоронят по ночам?
 Ответ: Об этом мне говорили могильщики Гужинский и Павел.
 Вопрос: Что они вам говорили еще о безродных? Откуда их привозят и сколько?
 Ответ: Больше мне могильщики ничего не говорили
 Вопрос: Что вы еще можете добавить к вашим показаниям?
 Ответ: Больше добавить ничего не могу.
 Записано с моих слов правильно и мне прочитано. А. Николаева.

 1937 г. декабря мес. 1 дня

 Будучи предупреждена об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК, по существу задаваемых вопросов показываю:
 Вопрос: Скажите обращались-ли к вам гр[ажда]не, приходившие на кладбище с вопросами: много-ли теперь хоронят покойников на кладбище?
 Ответ: Обращались.
 Вопрос: Как вы отвечали этим гражданам на их вопросы
 Ответ: Я им отвечала, что много хоронят по ночам.
 Вопрос: Интересовались-ли гр[ажда]не кого-же по ночам хоронят?
 Ответ: Интересовались, спрашивали!
 Вопрос: Как вы им отвечали, кого хоронят?
 Ответ: Я отвечала, что по ночам хоронят расстрелянных, привозимых из тюрьмы.
 Вопрос: Много-ли гр[ажда]н обращалось к вам с таким вопросом и многим-ли вы говорили о том, что по ночам хоронят расстрелянных?
 Ответ: О том, что по ночам хоронят на кладбище расстрелянных я говорила 5–6 человекам.
 Вопрос: Кто были эти гр[ажда]не?
 Ответ: Я этих гр[ажда]н не знаю.
 Вопрос: Кто вам говорил о том, что на кладбище привозят из тюрьмы расстрелянных и хоронят их по ночам?
 Ответ: Мне никто об этом не говорил. Я лично сама догадалась потому, что во-первых знаю из газет о том, что преступников расстреливают, а во- вторых, потому, что обыкновенных [вымарано: преступников. – А. Р.] покойников привозят днем, а этих привозят – часов в 7–8 вечера и ночью могильщики хоронят.
 Вопрос: Что вы еще желаете добавить к вашим показаниям?
 Ответ: Больше добавить ничего не могу.
 Записано с моих слов правильно и мне прочитано. А. Николаева.

 [Продолжение допроса]

 Вопрос: Вы говорите неправду о том, что вам никто не говорил о том, что на кладбище привозят расстрелянных, требуем от вас правдивых   показаний!?
 Ответ: Да я говорила неправду. О том, что на кладбище привозят расстрелянных мне говорил могильщик Павел.
 Вопрос: Расскажите подробно, как вам об этом рассказывал Павел, когда это он говорил и кто еще при вашем разговоре присутствовал?
 Ответ: О том, что на кладбище привозят расстрелянных, могильщик Павел говорил мне и [моей] невестке Марии Васильевне Николаевой в Октябре м[еся]це, в начале или в половине, вечером, часов в 5 у входа на кладбище, где мы торгуем венками.
 Вопрос: При каких обстоятельствах у вас происходил разговор?
Ответ: Я с невесткой – Марией Васильевной собирались уходить с кладбища, собирали венки, а в это время мимо проходил выпивший могильщик Павел, которого мы окликнули и он подошел к нам. Я ему задала вопрос, сколько завтра будет покойников, на что Павел ответил, что завтра покойников не будет, а привезут безродных и расстрелянных. Мы больше ничего не стали говорить, т. к. его кто-то окрикнул и он ушел.
 Вопрос: Часто Павел пьет вино?
 Ответ: Пьет после похорон.
Вопрос: Были-ли в этот день похороны и чьи?
 Ответ: В этот день были три покойника. Хоронили мужчину, женщину и одного маленького ребенка. Чьи покойники я не знаю.
 Вопрос: Почему вы раньше не говорили о том, что вам говорил могильщик Павел?
 Ответ: Я боялась об этом сказать, т. к. не хотела иметь неприятностей, а мне на кладбище торговать надо.
 Записано с моих слов правильно и мне прочитано. А. Николаева.

1937 г. декабря мес. 4 дня

Вопрос: Скажите когда вам священник Гужбовский о. Алексей [Николаева не знала фамилию священника, а следователями она была неверно понята по какому-то из донесений. – А. Р.] говорил о том, что на Преображенском кладбище хоронят расстрелянных?
Ответ: Или в конце Октября или в начале Октября, точно не помню, когда провозили фургоны с безродными, мы с невесткой Марией Васильевной сказали отцу Алексею, что «вон фургоны везут», а отец Алексей ответил, что «это не редкость, что везут, тут и расстрелянных хоронят».
Вопрос: А вы что на это ему сказали?
 Ответ: А мы ему сказали, что мы в газетах читали, что расстреливают, наверное их и хоронят. И отец Алексей ушел.
Вопрос: Кроме вас с невесткой кто еще присутствовал при вашем разговоре с отцом Алексеем?
 Ответ: Никого!
 Вопрос: Скажите, точно вы помните, что вам говорил о. Алексей о том, что на кладбище хоронят расстрелянных?
 Ответ: Помню.
 Вопрос: Ваша невестка может подтвердить этот случай?
 Ответ: Может.
 Вопрос: Кому еще из прихожан говорил о. Алексей о том, что на кладбище хоронят расстрелянных?
 Ответ: Не слыхала.
 Вопрос: Где в данное время находится ваша невестка Мария Васильевна?
 Ответ: Невестка уехала 18 ноября в деревню к матери в Ярослав­скую губ. адреса не знаю. Уехала она с мужем месяца на полтора.
 Вопрос: Что вы можете добавить к вашим показаниям?
 Ответ: Больше добавить к моим показаниям ничего не могу.
 Записано с моих слов правильно и мне прочитано. А. Николаева.

Из протокола допроса свидетеля М. И. Куликовой, домохозяйки

Вопрос: Живы ли Ваши родители, если умерли, то где и когда?
Ответ: Когда отец умер я не знаю. Мать умерла в Л-де в 1917 году.
Вопрос: Где Ваша мать похоронена?
Ответ: Мать похоронена на Преображенском кладбище.
Вопрос: Как часто Вы посещаете могилу вашей матери?
Ответ: Могилу посещаю редко. На кладбище не была года четыре.
Вопрос: Когда вы были на кладбище последний раз?
Ответ: Последний раз я была на Преображенском кладбище месяца два тому назад.
Вопрос: С кем вы были последний раз на кладбище?
Ответ: Последний раз я была на кладбище со своим мужем В. А. Ку­ликовым и сестрою П. И. Тихомировой.
Вопрос: По приезде на кладбище вы намерены были поминать умершую мать, с каким священником Вы договаривались об этом?
Ответ: Мы не думали поминать мать, но случайно встретили священника и предложили ему отслужить панихиду.
Вопрос: Что вам ответил священник на вашу просьбу?
Ответ: Священник ответил: «на братскую могилу не пойду».
Вопрос: Что вы ему на это сказали?
Ответ: Мы ему сказали, что идем не на братскую могилу, а на могилу матери, умершей в 1917 году. И священник пошел за нами.
Вопрос: Не интересовались-ли вы о какой братской могиле говорил священник?
Ответ: Мы ничего у священника не спрашивали.
Вопрос: Скажите как зовут священника и как его фамилия?
Ответ: Не знаю. Видели мы его первый раз.
Вопрос: Можете его обрисовать внешность?
Ответ: Затрудняюсь, т. к. не обратила внимания, но припоминаю, что он уже старый, тучный, темный, среднего роста.
Вопрос: Отслужив панихиду куда вы пошли и не было-ли у вас разговора, не относящегося к памяти матери?
Ответ: Отслужив панихиду мы пошли к выходу. При входе на кладбище, моя сестра спросила у женщины торгующей венками, хоронят ли теперь кого-нибудь на кладбище. На это женщина ответила – много хоронят по ночам. Муж мой спросил эту женщину, почему же по ночам – женщина ответила расстрелянных возят. На вопрос моей сестры кого-же – женщина ответила, что она не знает кого, т. к. и могильщики не знают, потому что кто привозит расстрелянных, те сами могилы роют и немного зарывают, а могильщики после этого окончательно зарывают могилы.
Вопрос: Не знаете-ли вы, как зовут женщину, торгующую венками при входе на Преображенское кладбище?
Ответ: Не знаем, т. к. в первый раз ее видели.
Вопрос: Опишите внешность этой женщины.
Ответ: Женщина не высокого роста, пожилая, интиллигентного вида, одета в пальто, серую вязаную шапочку и по верх головной платок. Мы решили, что это жена или сестра священника.
Вопрос: Могли бы вы узнать эту женщину при встрече?
Ответ: Признала-бы.
Вопрос: Скажите о чем вы еще разговаривали с этой женщиной?
Ответ: Больше ни о чем мы не говорили, т. к. спешили на поезд, который уже подходил к платформе ст. Обухово.
Вопрос: Что вы еще можете добавить?
Ответ: Добавить к показаниям ничего немогу.
Записано с моих слов правильно и мне прочитано. М. Куликова.

Подписка

Я нижеподписавшаяся гр-ка Куликова М. И., прожив. по ул. Жуковского д. № 41 кв. 23 даю настоящую подписку в том, что обязуюсь никому не разглашать разговор с сотрудником УНКВД ЛО т. Василье­вым относительно посещения моего Преображенского кладбища. По первому приглашению т. Васильева обязуюсь явиться в УНКВД ЛО.
М. Куликова. 29.XI.37 г.

Из протокола допроса свидетеля В. А. Куликова, кухонного рабочего Октябрьской гостиницы

Вопрос: Где находятся ваши родители? Если умерли, то когда и где?
Ответ: Родители умерли в провинции, когда я не помню.
Вопрос: Когда и где вы поженились?
Ответ: Женился я в Тверской губ. в г. Старица, в 1900 году.
Вопрос: Где находятся родители вашей жены? Если умерли, то где и когда?
Ответ: Родители моей жены умерли. Отец когда умер я не знаю, а мать жены умерла в 1917 г. в Ленинграде.
Вопрос: Где похоронена мать вашей жены?
Ответ: Мать моей жены похоронена на Преображенском кладбище.
Вопрос: Как часто вы посещаете могилу матери вашей жены?
Ответ: С 1917 года, со дня похорон я на кладбище не был, до начала Октября м-ца этого года, примерно 9 или 14 [числа].
Вопрос: С кем вы были на Преображенском кладбище в Октябре м-це этого [года]?
Ответ: Я был на кладбище с женою – М. И. Куликовой, свояченицей – П. И. Тихомировой и двумя внучатами: одному 5 лет и второму 7.
Вопрос: Что вы делали на кладбище?
Ответ: Придя на кладбище мы встретили священника высокого рос­та, полного и пожилого с проседью, борода клинышком, и просили (свояченица) отслужить панихиду.
Вопрос: Что ответил на это священник?
Ответ: Священник ответил: «на братскую могилу не пойду», дальше спросил а в каком году похоронен человек?! Свояченица отвечала что в 1917 году. После этого священник пошел с нами на могилу, где отслужил панихиду.
Вопрос: Какие разговоры велись между вами и священником?
Ответ: Никаких разговоров со священником не было.
Вопрос: Не было-ли у вас разговоров с кем-нибудь при выходе из кладбища?
Ответ: При выходе из кладбища мы увидели женщину старушку – торгующую венками, которая на вопрос свояченицы, хоронят еще здесь кого-нибудь или нет, ответила: «хоронят каждую ночь».
Вопрос: Что вы спросили после этого у старушки?
Ответ: Я спросил: как же так хоронят по ночам и кого же? На это мне старушка ответила: «привозят каждую ночь расстрелянных заклю­ченных, которых могильщики зарывают в ямы».
Вопрос: Какие разговоры еще были между вами и старушкой?
Ответ: Больше разговоров между нами не было, т. к. я сказал женщинам, что бы они не трепались. В это время подходил к ст. Обухово поезд на который мы торопились.
Вопрос: Не имели-ли вы с кем-нибудь разговора о том, что вам рассказала на кладбище старушка?
Ответ: Ни с кем я разговоров об этом не вел.
Вопрос: Что вы еще можете дополнить к вашим показаниям?
Ответ: Больше дополнить ничего не могу.
Записано с моих слов правильно и мне прочитано. Куликов. 

[Опознание Николаевой]

Вопрос: Скажите узнали-бы вы при встрече старушку которая вам рассказала о том, что на кладбище привозят расстрелянных?
Ответ: Могу.
В представленной мне гр-ке Николаевой Ал[ександре] я узнаю ту старушку которую видел на Преображенском кладбище и которая рассказывала нам о том, что на кладбище привозят расстрелянных заключенных.
Куликов.

ДЕЛО СВЯЩЕННИКА ЧУЖБОВСКОГО

                                         

Отца Алексея арестовали в ночь на 4 декабря и доставили во вну­треннюю тюрьму УНКВД ЛО.

(Постановление об избрании меры пресечения и предъявления обвинения составлено в 4-м (секретно-политическом) отделе УНКВД ЛО – специалистами по борьбе с «церковной контрреволюцией»: опер­уполномоченным 11-го отделения сержантом госбезопасности Миничевым, начальником отделения лейтенантом госбезопасности Поляковым и начальником отдела капитаном госбезопасности Карповым. 3 декабря постановление утвердил зам. нач. УНКВД ЛО Шапиро, в тот же день арест был санкционирован Военной прокуратурой ЛВО.

Арестовали его по обвинению в шпионаже. Судя по справке, подшитой к делу цветочницы Николаевой, Чужбовский был «намечен к арес­ту по делу польской шпионской организации церковников». Но не случайно в деле Николаевой оказалась эта справка, а в деле Чужбовского – выдержка из протокола допроса Николаевой от 4 декабря.

Скоропалительный арест Чужбовского был связан с делом о Преображенском кладбище. Первые же, после анкетных, вопросы следователей – о разговорах про тайные захоронения на кладбище (протокол датирован 8 декабря). 14 декабря Чужбовскому предъявили официальное обвинение в шпионаже. А в «признательном» протоколе допроса от 17 декабря идет речь – не о шпионаже, нет – об «антигосударственной преступной деятель­ности». Согласно небогатой фантазии следователей секретно-политического отдела, Чужбовский будто бы показывает: «…я завербовал в созданную мною на кладбище антисоветскую группу священника Надежина [не арестовывался. – А. Р.] и продавщицу цветов Николаеву Александру. Я – Чужбовский, Надежин и Николаева систематически среди местного населения и прихожан вели контрреволюционную агитацию и пропаганду. Мы восхваляли фашизм и его мощь с целью посеять неверие в наши силы и создать панику на случай войны».

21 декабря к делу Чужбовского механически присоединили дела его знакомцев – о. Михаила Аннинского, о. Ивана Александрова и о. Алексея Васильева. Получилась небольшая «контрреволюционная организация церковников». Шпионить не шпионили, но «неоднократно участвовали на антисоветских сборищах, на которых подвергали контрреволюционной критике мероприятия ВКП(б) и Сов. власти […] критиковали новую конституцию и вели работу, направленную к срыву выборов в Верховный Совет СССР».

Обвинительное заключение подписали те же специалисты: Миничев, Поляков и Карпов.

Особая тройка УНКВД ЛО 25 декабря вынесла свое решение – всех участников организации расстрелять. Сама организация упоминается в более внушительном виде – как «контрреволюционная повстанческая» во главе со священником Федором Боголюбовым (уже расстрелян – 14 декабря).

Акты о расстреле Чужбовского, Аннинского, Александрова и Васильева датированы 28 декабря 1937 г.

В 1958 г. дочь о. Михаила Аннинского пыталась добиться реабилитации отца. Следователь Аржанков проверил все дела, связанные так или иначе с групповым делом Чужбовского, в частности, дело Николаевой. Допросил свидетеля – Владимира Ивановича Миничева, заведующего отделом кадров театра им. Кирова (полковника госбезопасности в отставке, бывшего оперуполномоченного 11-го отделения 4-го отдела УНКВД ЛО). И нашел, что дело вместе с материалами дополнительной проверки надлежит «направить прокурору Ленинграда для постановки вопроса об оставлении решения Особой тройки УНКВД ЛО от 25 декабря 1937 г. в силе». Решающее значение для такого заключения имели показания Миничева. «…Миничев, который вел дело Чужбовского и остальных обвиняемых, из-за давности времени не мог вспомнить, на основании каких материалов были арестованы обвиняемые и как проходило следствие по делу. Одновременно Миничев отметил, что он возглавлял следствие по делам на лиц религиозного культа, которые арестовывались только при наличии оперативных и следственных материалов, и следствие по делам этой категории лиц велось хотя и упрощенным методом, но без нарушения норм соцзаконности».

Данных о «нарушении соцзаконности» самим Миничевым нет. Его не привлекали к ответственности ни в 1939 г., ни позднее. Зато имеется достаточно сведений о методах организации следствия его непо­сред­ственными начальниками.

Начальник 11-го отделения лейтенант ГБ Дмитрий Алексеевич Поляков был арестован 28 мая 1938 г. Ему инкриминировалась «передача оружия террористу по фамилии Ларочкин, готовившему терракт над сек­ретарем ЦК ВКП(б) Ждановым; фальсификация следственных документов и сожительство с секретными сотрудницами». Поляков участвовал в подлоге по оперативным разработкам и так называемым делам «Евлогиевцев» и «Двуглавого орла». По этим делам были заключены в лагеря а потом расстреляны за убеждения, за веру – Екатерина Каульбарс, востоковед М. Н. Соколов, профессор Духовной академии И. А. Карабинов (см. о них в 5-м томе «Ленинградского мартиролога» на с. 87, 174, 86; ил. 33), епископ Валериан Рудич, священник Георгий Сербаринов и многие другие, кого мы помянем в следующих томах «Ленинградского мартиролога».

Особую подлость Поляков совершил, организовав дело «контр­революционной молодежной террористической группы» электромонтера Е. К. Ларочкина. Поляков «в 1936 г. через секретных сотрудников Управления НКВД Ленинградской области продал Ларочкину, находившемуся в нетрезвом состоянии, револьвер системы «наган». На следующий день Ларочкин был арестован, а затем в результате этой провокации и фальсификации дела вместе с другими осужден». По делу Ларочкина осужден а потом расстрелян в лагере Н. Н. Реданский (см. о нем в 5-м томе «Ленинградского мартиролога» на с. 159). Военный трибунал войск НКВД в ЛВО 11 ноября 1939 г. осудил Дмитрия Алексеевича Полякова по ст. ст. 17, 193-б УК РСФСР к высшей мере наказания. Он расстрелян в Ленинграде 23 июня 1940 г. Дважды – в 1967 и 1988 годах – прокуратура отказала в пересмотре его дела и его реабилитации.

Был бы расстрелян и капитан госбезопасности Карпов. Если бы его не увели из-под следствия на повышение в Москву. Сегодня о Карпове можно собирать библиографию. Не раз и мы его упоминали в томах «Ленинградского мартиролога». «Снова о Карпове будете писать?», – спрашивают меня иногда читатели. Да, снова. Садистов можно бы и пожалеть, и простить – лишний раз не припоминать им злые дела. Но есть несколько «но». Почти никто из них не понес наказания, во всяком случае, наказания за настоящие, а не выдуманные преступления. Никто, кажется, и не объявился, не признался: мол, простите, люди добрые, виноват. Нет, каждый оправдал вину свою временем, условиями, приказом… Главные, набольшие организаторы террора покоятся на Красной площади, и всем хорошо известны их биографии. А вот злодеи помельче – называть или не называть их имена? Мы называем. Подробнее о жизненном пути Карпова см. в комментарии к делу игумении Зосимы (Екатерины Реокатовны Рыбаковой) и насельниц Горицкого монастыря (с. 584–586 5-го тома «Ленинградского мартиролога»).

Отца Алексея Чужбовского реабилитировали 7 июня 1989 г. И только потому, что он «подпадает под действие» ст. I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40-х и начала 50-х гг.».

Биографические справки о священниках Александрове, Аннинском, Боголюбове, Васильеве и Чужбовском см. в 4-м томе «Ленинградского мартиролога» (с. 15, 25, 53, 74–75, 525), в «Санкт-Петербургском мартирологе» (СПб., 2002) и Синодике Санкт-Петербургской епархии (СПб., 2002). О судьбе Чужбовского рассказано и в кн. «Исторические кладбища Петербурга» (СПб., 1993).

Ниже приведен наиболее важный документ из дела Чужбовского.

Протокол допроса,
произведенного сотрудником НКВД лейтенантом ГБ – Новиковым
от 8 декабря 1937 г.

обвиняемый Чужбовский Алексей Андреевич
/Дополнительно/.

Вопрос: Назовите ваших знакомых по Преображенскому кладбищу?
Ответ: На Преображенском кладбище я знаю следующих лиц:
1. Зав. кладбища – Ланцов
2. могильщики: Павел
3.               Степан Андреевич
4. сторожа: Федоров Михаил, б[ывший] Царев
5.               Шабанова Евдокия
6. продавщицу цветов: Николаева Александра Петровна
и всех других служащих кладбища, имен которых не помню.
Вопрос: Скажите, кто из лиц бывающих на Преображенском кладбище говорил, что на Преображенском кладбище хоронят [вымарано: арестованных. – А. Р.] расстрелянных?
Ответ: Среди служащих Преображенского кладбища несколько лет идут разговоры, что на кладбище хоронят расстрелянных органами НКВД. Об этом систематически говорят все перечисленные мною служащие кладбища. Мне неоднократно в 1937 г. приходилось слышать, что могильщики (кто именно не помню) говорили между собой, сегодня привезут расстрелянных, сегодня будем работать там. Более подробных разговоров на эту тему не было. Лично я так же считал, что на кладбище хоронят расстрелянных и высказывал это мнение вслух.
Вопрос: Кому вы лично говорили?
Ответ: Кому говорил я не помню.
Вопрос: Следствию известно, что вы говорили об этом гр-ке Николаевой А. П.?
Ответ: Разговоры с Николаевой я не помню, но и не отрицаю. Однако говорить ей, что на Преображенском кладбище хоронят расстрелянных не было необходимости, т. к. ей об этом известно, также как и мне.

Протокол с моих слов записан правильно и мною прочтен.
К сему пр[отоиерей] А. Чужбовский.