В память о Дне памяти 30 октября

2017-11-01

 

В год столетия переворота российской истории и перехода к Красному Ленинскому террору, в год 80-летия начала Большого Сталинского террора мы отметили государственный День памяти.

На Троицкой площади в 11 часов начался митинг.

Ближе к окончанию я рассказал о работе над серией Книг памяти и о деле своего друга и коллеги Юрия Дмитриева.

В Питере Дмитриева знают и любят. Он девять раз принимал участие в презентациях томов «Ленинградского мартиролога». В декабре прошлого года Юра арестован по подлому обвинению, а по сути – за упрямство в поиске мест погребений расстрелянных и замученных в лагерях. За Сандармох. И вовсе не за якобы готовившиеся к публикации списки сотрудников НКВД. Такая версия на слуху, но это неправда. Многие публикуют имена сотрудников НКВД, и никто их не преследует. Юрий и его соавтор Иван Чухин все известные им имена карельских чекистов обнародовали двадцать лет тому.

В январе ездил на день рождения к Юрию. На свидание не попал. Пустили только старшую дочь с внуками. Передал в камеру СИЗО фотопортрет Солженицына на ступенях Российской национальной библиотеки – снял со стены своего рабочего кабинета в РНБ. Велели мне в приёмной СИЗО стереть надпись, которую сделал для Юрия на обороте фото, после этого приняли. В ответ петрозаводские журналисты подарили плакат с одиночных пикетов: «Свободу Юрию Дмитриеву!». Теперь он передо мной на месте фото Солженицына.

Не первый год рассказываю знакомым о Юрии Дмитриеве как о редком и важном для России человеке, преданном своему делу и к тому же воспитывающем приёмную дочь. Мечтающем увидеть, кем она станет, передать ей свои представления о правде, чести, вере, чувстве памяти о прошлом.

Дмитриев продолжает работу над новой книгой «Место памяти Сандармох». Молодчина. Наша задача и состоит в том, чтобы обращать места ужаса в места памяти. В имена нарицательные.

Юра думал быть к ноябрю дома и поехать на открытие монумента «Стена скорби» в Москве. А ему продлили срок содержания под стражей на три месяца.

Не смог поехать и я на открытие. Приглашение прислали спецсвязью на днях, но я должен был в день и час открытия вести чтение имён в Питере на Троицкой площади.

Вот присланные из тюрьмы слова Юрия Дмитриева, которые я передал знакомым участникам церемонии в Москве и зачитал на Троицкой площади в Питере:

«Если у меня не получится там присутствовать, передай от меня слова благодарности всем людям, приложившим свои руки к возведению этого памятника. Память – это то, что делает человека человеком. А память о народной трагедии позволяет народу на будущее сделать правильный выбор. Привет всем друзьям, и Питерским, и Московским».

На Троицкой площади вспомнил вслух, что ушли из жизни дорогие мне Тамара Владиславовна Петкевич и Людмила Леонидовна Эльяшова – автор идеи увековечения на домах города имён погибших от советских репрессий и в Блокаду. Обе оставили прекрасные книги о своей жизни и нашей беде. Ушёл Сергей Дмитриевич Хахаев – изумительно добрый и твёрдый человек, коллега по проведению церемонии «Хотелось бы всех поимённо назвать...».

В 12 часов многие отправились с Троицкой площади на крупнейший в Советском Союзе спецобъект для погребения расстрелянных – ныне Левашовское мемориальное кладбище. Там состоялись возложение венков, панихида по погибшим и чтение имён расстрелянных в ноябре 1937.

Имена погибших, пропавших без вести и пострадавших от государственного террора мы читали также на Троицкой площади, в Фонтанном Доме у музея Анны Ахматовой, у Феодоровского собора на Миргородской и у памятника Фёдору Достоевскому.

В чтении на Троицкой приняли участие уполномоченный по правам человека Александр Шишлов, Марина Жжёнова, Александр Даниэль, Борис Вишневский, Андрей Звягинцев, Сергей Мигицко, Андрей Ургант, Евгений Водолазкин, многие другие жители и гости нашего города, взрослые и дети.

У памятника Достоевскому читали имена расстрелянных женщин.

Глядишь, хоть что-то проймёт равнодушных.

Анатолий Разумов