Польский коллега по созданию Книг памяти Томаш Кизны отозвался на дело Юрия Алексеевича Дмитриева
2017-01-27
Томаш Кизны – наш друг и коллега по созданию Книг памяти о ГУЛАГе, о Большом сталинском терроре.
Книга «ГУЛАГ» вышла на 7 языках: Париж (2003), Гамбург (2004), Милан (2004), Барселона (2004), Онтарио (2004), Москва (2007), Варшава (2015).
Книга Wielki Terror 1937-1938 (Большой террор 1937-1938), вышла на польском и французском: Варшава, Лозанна (2015). На русское издание пока нет средств.
Томаш живёт во Вроцлаве. Для работы над своими книгами приезжал в Россию и Ближнее Зарубежье. Не раз мы встречались в Питере и в Москве. Очень-очень я и мои друзья уважаем Томаша за понимание российских бед. Польские слёзы, русские слёзы… Кто это берётся их различить и разграничить?!
Часто рассказываю в публичных выступлениях, как я и поисковик «Мемориала» Михаил Пушницкий написали Томашу после катастрофы самолёта с Президентом Польши под Смоленском:
11 апреля 2010. Дорогой Томаш, наши соболезнования в нашей общей беде. С поклоном – Анатолий Разумов, Михаил Пушницкий.
Он кратко отозвался:
16 апреля 2010. Спасибо друзья. Томаш Кизны.
И вдруг 10 мая 2010 большое письмо:
Уважаемые Анатолий Яковлевич и Михаил Сергеевич,
Сегодня мы были с Мамой на кладбище российских солдат, павших в боях за Бреслау-Wroclaw, город, в котором живу. Надо сказать, что раньше мы никогда туда не ходили.
Всё началось с того, что после катастрофы под Смоленском в России люди (не только власти, а именно люди, в том числе и Вы) проявили сочувствие и сострадание польской трагедии, и об этом писалось в нашей прессе. Эти знаки спонтанной солидарности со стороны Российского народа были неожиданными и трогательными. Тем более, в контексте травмы Катыни.
Первый высказался архиепископ Жицинский (один из иерархов нашего Костёла, который по-настоящему умный), он сказал, что, мы, Поляки, могли бы ответить Россиянам, в день 9 мая пойти на российские солдатские кладбища, зажечь огоньки, по нашему траурному обычаю. Его предложение подхватил ежедневник «Газета Выборча», в итоге почти 200 польских интеллектуалов, людей культуры, артистов, представителей духовенства, подписали призыв к народу пойти на российские кладбища по всей стране. Среди подписавшихся Анджей Вайда, Вислава Шимборска (поэтесса, лауреат Нобелевской премии), Адам Михник, в целом цвет польской интеллигенции.
Я позвонил моей Маме, которая побывала в сталинской ссылке в Иркутской области во время войны, сказал, что собираюсь на русское солдатское кладбище. Она сразу откликнулась, и мы поехали. Впервые в жизни. Надо сказать, что в нашей семье, при всей ненависти до советского коммунизма, никогда не было малейшей чуточки неприязни к Русским людям. Наоборот, родители восхищались русской культурой, поэзией (особенно мама Есениным) и песнями (Окуджава, Высоцкий). Да родители и сами пели песни по-русски, отец играл на гитаре у костра, помню с детства.
Но чтобы ходить на «советские» кладбища, зажигать свечи, – такой традиции не было. Даже не потому, что мы считали солдат захватчиками, оккупантами, совсем не то, всегда было сочувствие к этим людям, которые погибли далеко от дома, от родных, на нашей земле. Простой солдат никакой не захватчик, парень с деревни или городка, на фронте, в колёсах истории, у него своя трагедия, личная. У нас в семье был такой подход – человеческий, не идеологический. Но чтобы ходить на кладбища? Этого не было. Сегодня, когда мы пошли впервые, задумываюсь, почему не ходили раньше, и мне кажется потому, что эта сфера траурных церемоний на кладбищах советских солдат через десятилетия была полностью захвачена правительственно-коммунистической пропагандой, в которой честный человек не хотел участвовать.
Потом пришёл 1989 год и следующие годы свободы, уже больше чем 20, но ходить на русские кладбища зажигать свечи в память погибших никому в голову не приходило.
Традиция рождается долго, тем более, если надо перодолеть стереотипы. Я имею в виду, что наследством коммунизма в Польше был стереотип, что ходить на советские кладбища, это содействовать коммунистическим властям, содействовать всеобщему вранью, показухе.
После 1989 года государственное враньё и коммунистическая пропаганда исчезли, но стереотип остался. И вот сегодня, 9 мая 2010 года, он рухнул. Я надеюсь, что это начало новой традиции в Польше, и мне хочется верить, что все события после Смоленской катастрофы, тоже на уровне правительств и политки, это начало новых отношений между Русскими и Поляками.
С очень хорошими воспоминаниями о Вас.
Томаш. Кладбище российских солдат, Вроцлав, 9 мая 2010.
Томаш приложил фото: все памятники ухожены, всюду лампадки.
Трогательно. Я думал тогда о понимании – конечно, мы понимаем друг друга.
* * *
И вот теперь беда с арестом нашего карельского коллеги Юрия Дмитриева. Я написал об этом Томашу, пусть знает. Юра, как и я, как Лидия Алексеевна Головкова, как многие в России, помогали чем могли Томашу готовить его Книги памяти.
Томаш ответил:
Дорогой Анатолий,
Нет слов для этого дранства!!! Единственный комментарий, который мне сейчас всплывает в голову: «Левиафан». Держите меня в курсе, какие формы протеста? Буду поднимать людей здесь, по своим каналам. Жму руку, Томаш.
А затем ответил Лидии Алексеевне Головковой (после грязного сюжета о Дмитриеве на телевидении):
Дорогая Лидия Алексеевна,
как Вы точно описали «телепарня».
Меня тоже, как Вас, очень потрясли кадры, на которых Юрия таскают в наручниках и мелькает его лицо, с тех пор представляю себе его в камере, в тюрьме, очень в душе ему сочувствую.
Пока с Фридерике переводим петицию В. Слуцкого (та, которая висит в
интернете), поскольку другой нет, будем отправлять письма с личными
объяснениями разным людям в Польше и на Западе. Мы решили не делать
общей рассылки, а писать каждому адресату отдельно и лично, надеясь на
то, что люди нам поверят (общая рассылка более анонимная всё-таки).
Пока, Ваш Томаш.
...............................
Спасибо, Томаш. Спасибо всем коллегам, верящим в Юрия Дмитриева.
К нам присоединились составитель 14-томной Красноярской Книги памяти жертв политических репрессий Алексей Бабий, автор трёхтомной монографии «Технологический институт. ХХ век» Светлана Лопатина, автор книги «Соловки. Двадцать лет особого назначения» Юрий Бродский, автор книг «За колючей проволокой Урала» Наталья Паэгле.
28 января Юрий Алексеевич Дмитриев встречает День рождения в камере следственного изолятора.
Мы с тобой, Юра. Будь здоров и крепок духом, как обычно в твоих больших делах и начинаниях.
Анатолий Разумов
